0 Давайте негромко, давайте вполголоса...

Не смогла поставить оценку, очень неровный сборник. Не знаю, кто отбирал стихи в лучшие и на каком основании. Меня смутило, что в нескольких поздних дневниковых отрывках Рождественский чётко пишет, что ему стыдно за многие стихи ранних лет и он хотел бы про них забыть. Мне, если честно, тоже было неловко за некоторые из них и терзал вопрос, а не эти ли строчки автор хотел изъять из памяти.

Первая часть сборника вообще не особо понравилась. Всё такое восклицательное, истерично-патетичное, нервное - не моё. Я и слог такой не воспринимаю.

Спасибо вам, родители,
за имя мое…
Наверно, где-то ждет меня
мой последний
день.
Кипят снега над степью.
Зубасто встали надолбы…
Несем мы имена
удивительных людей.
Не уронить бы!
Не запятнать бы!

Мне совсем не поэтично и не лирично. Очень много восклицательных знаков, многоточий, разрывов строки, не люблю истерики, даже если по делу. И вообще - стихотворение, на мой вкус, должно быть коротким, ёмким и, если можно так сказать, взрывать оно должно не накалом страстей, а идеей, смыслом. У Р. слишком много эмоций, в них захлёбывается мысль. Хотя есть строчки, которые трогают и от них щиплет в носу. Но это именно строчки, а в напалме целого стиха и сборника слова громыхают и, скорее, раздражают.

Военные стихи мне тоже не понравились. Плач плюс строевая. С бесконечным повторением кодовых слов, для силы акценты. У меня чувство, что на голове дрова рубят.

Уставшая и недовольная я брела от середины к концу без надежды. И вдруг 56 год, развенчание личности. И у Рождественского включилось понимание происходящего, он оглянулся, ужаснулся своим же воплям оголтелого восхищения кошмаром - и стал писать иначе. Изменился стиль немного. И главное, смысл. Вместо пляски святого Витта - тоска, боль, стыд, прощание и прощение. И острая наблюдательность. И безнадёжность, наверное. Потому что он кругом, в молодых людях, узнает "себя образца до 53 года". Последние стихи РР очень хороши, до горьких слёз. И сейчас можно цитировать. Не вслух.