4

Марк Кушниров – не только известный киновед, но уже и весьма почтенного возраста человек. Почему я обращаю на это внимание? – потому, что оба этих свойства Марка Ароновича диктовали, по всей видимости, способ и форму изложения им биографии Эйзенштейна. Кушниров и не скрывает, и на первых страницах сразу говорит, что писать он будет только о том, что ему самому интересно в «объекте». А магистральных линий здесь две – теоретические разработки Эйзенштейна и его кинематографические новации, прежде всего, в области монтажа (обозначенные метафорой двери), и психологические подоплёки режиссёра (взаимоотношения с отцом и фигура отца как таковая, «аттракционы частной жизни», как обозначил сам автор). В связи с этим на протяжении всего чтения ощущался сильный перевес в этих сферах и нехватка других тем.
Хотя, конечно, Кушниров рассказывает о снятых и неснятых фильмах Сергея Михайловича, но не покидает мысль (и в целом – по книге), что рассказ ведётся в первую очередь для тех, кто уже что-то знает об Эйзене, а ещё больше – видел его фильмы, причём видел неоднократно. Ощущение доверительного разговора «для своих». Но и здесь есть несбалансированность. Так, подробно пересказав сюжет «Стачки» и «Октября», Марк Аронович почему-то совсем немного внимания уделил «Ивану Грозному», а ведь это, простите, opus magnum, последнее и самое великое творение (хотя и соревнующееся с «Потёмкиным» в своей значимости. Но если «Потёмкин» во многом стал историческим памятником, то «Иван Грозный» – фильм, от которого мурашки идут и у сегодняшнего зрителя).
Чрезмерно уж автор, на мой взгляд, занимался психоанализом. Главу про те самые аттракционы читать, конечно, интересно (ещё бы, жареные факты), но довольно неловко, как будто в личные дневники залез. Впрочем, как мы знаем и из воспоминаний современников об Эйзене, и как упоминает сам Кушниров, режиссёр скромняшкой не был, и легко мог ввернуть и сальный анекдот, и крепкое словцо, и в принципе в тематиках, которые можно назвать деликатными, он был весьма раскрепощён и нередко циничен. Ведь и «вырос» С.М. в 1920-е – время сексуальной свободы. И я не спорю, об этом стоит говорить – но тогда дайте побольше информации о том, какой была эпоха, как она трансформировалась; очень мало, как кажется, было про взаимоотношения Эйзена с властью – а это чрезвычайно важная проблематика не только для биографии Эйзенштейна, но для любого жившего в то время творца. Да, есть конфликт с Шумяцким (но, кстати, так и не раскрыта роль Александрова в этом конфликте), упомянуты личные разговоры со Сталиным - но этого, как представляется, недостаточно, особенно на фоне разговоров о рисунках Эйзенштейна и его тайных страстях. Справедливости ради следует отметить, что каждую свою попытку психоанализа автор предварял или заканчивал репликой о том, что это сугубо его мнение, не претендующее на истинность.
В целом книга интересная, но она точно не подойдёт тем, кто вообще «не в теме». Посмотрите пару фильмов Эйзена, полистайте книгу «Эйзенштейн в воспоминаниях современников», и тогда вам будет легче и интереснее читать биографию за авторством Кушнирова.