3

А мне показалось, что книга злая. Хотя, может, не злая, а высокомерная…
Возможно, я просто не могу, читая, отвлечься от личности автора?

Когда-то Н. Лесков сказал о том, что русские люди не знают своих священников. Это правда. Не знали, не знают и до сих пор. Но начатую Лесковым «работу» М. Ардов не продолжил, хотя и претендует на это. Лесков пытался вернуть отношения между священником (иерархом) и народом к положению в древней церкви – отношениям равных (ап. Петр именовал христиан (просто потому, что они христиане) «царственное священство»). Ардов же не исправляет ситуацию, а усугубляет ее. Читаешь и чувствуешь себя частью той непросвещенной и безгласной толпы, что пишет «и всех усохших сродников», «девица от рукавицы».
В книге есть все: старые (возрастом от 100 лет до полутора тысяч) анекдоты, исторические зарисовки, смешные истории и обычные короткие воспоминания.
С анекдотами все понятно. Многие из них известны, большинство остроумны и жизненны до сих пор.
С историческими зарисовками сложнее. Речь идет в основном о советском бытии церкви, целая глава посвящена обновленцам. И вот тут я в первый раз сталкиваюсь с противоречием, искажающим впечатление. Стыд и позор обновленцу, самопровозглашенному «первоиерарху православных церквей в СССР». Как тонко иронизирует автор над этим «иерархом», развалившимся на стуле за богато накрытым столом и весело подмигивающим расположившимся тут же девицам! Но не оставляет мысль: книга издана в 1995-м, а сам автор (указан как протоиерей Михаил Ардов) к тому времени уже два года не являлся священником Русской православной церкви.
Смешные истории в основном действительно смешны. Да и успели они за это время уйти в народ, а некоторые – разбежаться по новоизданным книгам других авторов (кажется, все уже знают про прихожанок, откладывающих «по печенью», и старушке, представляющей себя «крокодилой» и «бегемотой»). И над уже упоминавшимися «усохшими родственниками», а также над «видимыми и невидимыми младенцами» я смеялась до слез. Но все-таки странно в той же книге видеть шутки по поводу «морды» (о девушке), «по…» и «жо…» (это, как вы понимаете, синонимы) и т.п. Здесь и правда слишком много грубостей. Я понимаю, что в контексте разговора или ситуации они были по-настоящему смешны и не отдавали безвкусицей. Но — увы и ах! — жанр книги контекста не предусматривает.
И последнее – просто воспоминания. Многие вызывали недоумение: зачем это было рассказано? Чаще всего ответ находился всего один: чтобы оставить в веках остроумную реплику главного героя – самого автора. И вот опять этот автор! Хорошо образованный, воспитывавшийся в интеллигентной семье, богато одаренный, в том числе и внешне, он, конечно, был приятным, остроумным, тонким собеседником. Я и раньше никаких сомнений по этому поводу не испытывала, доказательства мне были не нужны. Но ведь странно запоминать каждую свою удачную фразу, чтобы потом всем рассказывать, не правда ли?

Пройдет всего несколько лет, и М. Ардов перестанет быть «одним из них», своих собеседников – тех, о ком он решил рассказать, подражая Лескову. Предавать то, что составляло часть твоей жизни, всегда страшно. И это не зависит от того, прав ты или нет. Книга оказалась для меня скорее свидетельством трагедии, нежели легким сборником потешных историй. Думала, смогу дистанцироваться. Не получилось.