4 И «все они суть творения единого Бога…» (Исх. 20)

Вообще-то я не поклонница никаких книг о войне, как бы хорошо они ни были написаны. Но это было не столько о войне, сколько о человеческих отношениях, которые, как сказал сам автор, могли сложиться и в англо-бурской и в ирано-иракской войне, да и вообще не на войне. Война – всего лишь фон, на котором человеческие слабости, вина, глупость и пороки заметны с особой четкостью, как если бы смотреть на них через лупу.

Для меня это стало увлекательным и напряженным чтением. Читалось без отрыва, хотя, как водится, какие-то авторские натяжки и передержки мимо глаз не проходили. Наверное, психиатры смогли бы оценить события в клинике по-своему, но меня сюжет настолько увлек, что на них просто не хотелось обращать внимание. Здесь возникали другие вопросы: как далеко можно зайти в симуляции психического заболевания? где проходит грань между здоровьем и болезнью и есть ли она вообще, особенно в условиях военного времени и тогдашних методах лечения? можно ли «разоблачить» или сымитировать отклонения от «нормального» поведения? какое поведение можно называть нормальным, а какое отклонение от него считать всего лишь проявлением самобытности, индивидуальным чудачеством? можно ли закапсулироваться в своей имитации болезни, а потом вынырнуть из нее? дает ли симуляция необратимые последствия, если ее принимают всерьез? Вопросов было море, и тем не менее нельзя не признать, что автор создал очень драматичную историю, на которую трудно не откликнуться эмоционально.

Все герои, несмотря на то, что в происходящее с ними до конца не веришь, получились люминесцентно отрицательно яркими, а события описаны настолько натуралистично, что в какие-то моменты это было просто невыносимо читать. Сцены избиений, издевательств, последствий шоковой терапии и прочего, написанные с заметной писательской страстностью, вызывают отвращение и страх, сублимировать которые не удается при всем желании. Смесь грубой госпитальной и криминальной реалистичности с сентиментальностью в этом романе просто взрывная, а то, что у этой истории есть некая реальная подоплека (на это слегка намекает приложение), только усиливает ощущение внутренней истерики.

Несмотря на выраженный брутальный характер, книга произвела на меня впечатление своей демонстрацией бесконечной вариативности глубинной человеческой сути, высвечивающейся в войне. В наше время мортидо в чистом виде трудно удовлетворить, и только война, психическая болезнь или совершение преступления открывают каналы неимоверной жестокости и презрения к собственной человечности. Да и вообще, наверное, человечность – тонкий слой, золотое напыление на животную природу сапиенсов. Книга это очень хорошо иллюстрирует. Рекомендовать ее кому-либо я вряд ли смогу, уж слишком специфичен ее сюжет (он точно не для слабонервных), но для любителей жанра, я думаю, окажется небезынтересной находкой.