5 Good old England или Однажды джентльмен – и всегда джентльмен.

В самом начале позвольте мне объясниться в любви к Good old England. Ко всем этим увитым плющом усадьбам и садовым дорожкам, по которым медленно двигается прелестная юная дева в пышном платье и неизменном капоре. Рядом с ними учтиво следует подтянутый джентльмен с пушистыми бАчками, затянутый в идеально сшитый сюртук, а у открытого окна дородная матрона что-то вяжет или вышивает, при этом зорко следя за юной парочкой. Ну, чтоб, значит, ни-ни, ни Боже мой!
Меж тем, надвигается вечер, и на узкие улочки Лондона опускается густой туман. Такой, что в трех шагах ничего не видно. Нужно быть очень внимательным, иначе совсем легко очутиться под колесами проносящегося мимо кэба. И не дай вам Бог оказаться в такое время где-то на задворках или в темном переулке. Ибо это дно большого города, где обитают совершенно жуткие персонажи.
Все это, увы, ушло навсегда. И Британия сегодня совершенно иная. Старая, но не добрая. Лишь Темза все несет и несет свою еще более грязную воду неизвестно на чью мельницу. Да и мельниц уже совсем не осталось. Зато остался сэр Чарльз Диккенс. Тот самый, который научил лондонцев праздновать Рождество. (И не удивляйтесь, но это факт. Диккенс описал в своих повестях сценарий праздника, чем очень впечатлил своих земляков).
Господи! Что ж меня так тянет сегодня объясняться в любви?! Да, я очень и очень люблю сэра Чарльза Диккенса. С самых младых, можно сказать, ногтей. Как все началось с сериалов ВВС, так до сих пор и не заканчивается. Сколько бы мне не твердили, что Диккенс труден для восприятия, что у него нет ни одного красивого лица. Я продолжаю быть верной классику из классиков Викторианской эпохи.
Диккенс, однако, самый "мыльный" из английских романистов. Давайте разберемся, что есть "мыло"? Прежде всего - захватывающий семейный, подчеркиваю, семейный, сюжет. Добавить сюда пол-унции детектива и четверть унции тайны, немного разбавить слезами, довести до кипения сердца, постепенно убавлять огонь и не забыть, что финал должен быть счастливым.
Все это есть и в этом, фактически последнем напечатанном при жизни романе Диккенса. Но не будем забывать, что, наверное, сэр Чарльз не был бы классиком, если бы не попытался поднять в своих произведениях социальные проблемы. Сам пройдя школу нищеты, он всегда и с глубокой болью говорил о нищих и обездоленных, искалеченных физически, но высоких душой людях. как говорил равно и о толсто- сумах, лощеных снаружи, одетых с иголочки, сытых и умытых, но чья душа грязней самой грязной лондонской улицы осенью. не зря символом власти денег Диккенс избрал свалку с огромными грудами отбросов.

Понимают ли эти господа и их дети, живущие в таких красивых домах, что это значит, когда человеку по-настоящему голодно, по-настоящему холодно? Любопытно ли им глядеть на нее так же, как ей любопытно глядеть на них? Благослови господь этих милых, веселых деток! Заплакали бы они от жалости или нет, увидев больного Джонни у нее на руках? Поняли бы они что-нибудь, увидев мертвого Джонни в его кроватке?

Если говорить о сюжете, то в общем и целом его структура и композиция не отличается от предыдущих 13 романов писателя и строится по той же схеме. Но есть, конечно и отличия. Словно предчувствуя скорый конец земной жизни, Диккенс в своем последнем завершенном романе соединил все предыдущие, взяв от всех понемногу, начиная с самых ранних "Посмертных записок Пиквикского клуба". Как легко угадываются в мистере Боффине черты Сэмюэла Пиквика. Так же, как в Брэдли Хедстоне несложно рассмотреть как Урию Гиппа, («Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим» так и Джеймса Каркера ( "Домби и сын").
Есть и еще одна особенность. В этом своем романе Диккенс выдвигает на первый план, в качестве главных не героев, а героинь, создавая совершенно восхитительные образы Беллы Уилфер и Лиззи Хэксем.
И если в Лиззи есть некоторая статичность и клише, так или иначе свойственные героиням викторианских романов, то Белла Уилфер раскрывается совершенно по-новому. В самом начале романа - это избалованное, капризное существо, думающее только о том, как повыгоднее продать себя богатому жениху. Шаг за шагом, через страдания и боль других людей, через обман и коварство, Лиззи приходит к выводам, диаметрально противоположным.
Вообще, и это сильно затрудняет чтение, персонажей в романе хватить на многотомное собрание сочинений, если писать о каждом. Но, и это еще одна особенность стиля Диккенса, у него практически нет персонажей второстепенных. В тот или иной момент каждый из тщательно выписанных образов выходит на авансцену и начинает исполнять в книге свою собственную партию.
говоря о персонажах, скажем так, второго ряда, то нельзя не упомянуть о кукольной швее Дженни Рен и слуге-сироте Хлюпе. Традиционно для тех персонажей, что всего милее сердцу автора, Диккенс описывает этих двоих с изрядной долей юмора.
Ну, что? Не стану я более задерживать ваше внимание, дорогие книголюбы и книгочеи, лучше приглашу вас поскорее прочитать этот увлекательный роман и раскрыть его главную тайну, о которой я здесь умолчу.