3.5 «Мистер и миссис Бюлингейм проводят первую долгую осеннюю ночь рядом – но в разных мирах».

«Джесси уже начала понимать, что у неё в сознании было бессчётное множество вот таких вот ущелий и пропастей, тёмных пещер и извилистых каньонов, куда никогда не проникает свет солнца, мест, где затмение никогда не кончается. Это было интересно, интересно узнать, что твой разум – это всего лишь громадное мрачное кладбище, возведённое над чёрным провалом, на дне которого ползают странные змееподобные твари»

Летний дачный домик у озера Кашвакамак, самого большого озера штата Мен. Далёкая глушь, где на десять миль вокруг – ни единой души, лишь несколько других подобных пустующих домов. Что может быть удобнее для семейной четы Бюлингейм, что желает сбежать от мирской суеты, уединиться вдали от цивилизации и отдохнуть. Может быть даже придаться любовным утехам. Может – даже с игрой в наручники… Вряд ли думал сам Джералд, и уж тем более Джесси, до чего приведёт их подобная затея.

И вот мёртвый Джералд лежит у изголовья кровати, постепенно становясь протухшим трупом, едой для бездомной полудикой дворняги… и страшным кошмаром его жены. Последняя прикована к кровати в весьма недвусмысленной позе, и сутками пытается бороться с подступающим страхом, гнетущими кошмарными видениями. А может, они и не видения вовсе? Будто тот ночной гость-Призрак – Сама Смерть, отец-извращенец или Тёмная сторона её мужа Джералда? Где-то неподалёку собака мечется на цепи, неутолимый труженик орудует своей бензопилой, и отчаянная гагара кричит истошным криком. Заглушая внутренний крик самой Джесси.

Часы идут за часами, сутки неутолимо сменяются другими. А помощи нет. Одна попытка спастись приходит за другой: борьба с Жаждой, Страхом, Видениями и, наконец, самой Безысходностью – от осознания того, что конец неминуем. И если сперва оттягиваешь его как можешь, постепенно впадаешь в транс, апатию и смертельную муку… И тогда становится смертельно важно, чтобы Он пришёл – тот самый конец, который подведёт черту. Страданиям. Боли. Воспоминаниям.

А вспоминать действительно есть что. Важная часть книги – это воспоминания Чудо-Юдо – той самой Малышки Джесси, что с нетерпением ждала уединения со своим отцом, чтобы вместе посмотреть на Солнечное затмение, чтобы избавиться от вечного ворчания матери, чтобы найти родственную душу. Той самой 10-летней малышки, которая будет изнасилована своим отцом – на стуле при наблюдении того самого затмения, а затем и на кровати тем же вечером. Предполагаю, что и в колодец он свалится несколькими годами спустя вполне не случайно, пусть и обходится Мастер ужаса, по традиции, только намёками.

На первый взгляд может показаться, что Стивен Кинг здесь отошёл от своего привычного образа, фирменных приёмчиков и прочих штучек, что так ярко выделяют его творчество. И действительно, сказать, что «Игра Джералда» выделяется среди других книг автора – это значит не сказать ничего. Видно, да и сам автор позже не раз заявлял, что этим романом, как и следующим за ним «Долорес Клейборн», Кинг пытался поэкспериментировать, найти в себе новые идеи. Оба посвящены теме насилия, оба – сломленным женщинам. Тем, что, несмотря на обстоятельства, всё же пытаются справиться со своими видениями, страхами,… и самим Прошлым. Начало 90-ых – это был тот период, когда Стивен, наконец, избавился от наркотической и алкогольной зависимости, но всё ещё боялся сорваться. Когда он дико страдал от ломки и постлечебного синдрома. Когда находил выход, как всегда – в своём творчестве. Поэтому, не стоит удивляться, какими получились у него эти самые произведения. Хотя, как отмечают исследователи творчества Кинга, фанаты писателя были дико разочарованы.

Как уже было сказано, тема воспоминаний, наполненных насилием – важная составляющая книги. Раз за разом, глава за главой Джесси возвращается в тот далёкий летний вечер 1963- года, когда вместе с отцом наблюдает за затмением. И то, что было в тот день. Стивен Кинг беспощаден, и в то же время по-своему наивен. В своей фирменной манере – от того аж мурашки по коже – он повествует о тщательной подготовке к затмению/ акту насилия, и особенно смакует детскую любознательность после него – что же это действительно произошло. Мурашки по коже от того, как 10-леитняя девочка рассматривает и анализирует сперму у себя на трусиках, как тщательно пытается всё отстирать, «чтобы мамочка не застукала», как хитрый отец всё раскрутил и перевернул, внушив дочери ей в собственную вину. И это всё – в этом же летнем домике у озера Кашвакамак. Вот, кто настоящий монстр, не дивно, что именно отца она «видит» в Ночном Госте – Самой Смерти, он же мерещится в тёмном углу, пока лежишь прикованной наручниками к кровати и медленно умираешь, а он лишь тихо наблюдает. Он же – на заднем сиденье машины – не отпускает даже тогда, когда всё кажется конченным. И он же – тот самый кладбищенский блудник Жобер, с омерзительным плеквом на лице. Всё это – её Отец, тот самый монстр, что преследует Малышку Чудо-Юдо Джесси даже в её 39-летнем возрасте, и дай бог, чтобы не преследовал вечно.

Дальше...

Этим романом раскрылась для меня и другая сторона Кинга – та, что будет наиболее видна уже в книгах, вышедших после страшной аварии 99-го (когда писатель долго будет прикован к коляске). А именно – эта его жестокость. Не глазами ребёнка или наивная, как у детей, как в большинстве романов до этого (то же «Оно», «Нужные вещи» и т.п.). А страшная, безапелляционная, от которой к горлу подступает тошнота, и писатель уже не щадит тебя, твои нервы и воображение. Читая о том, как Джесси медленно перерезает себе запястье осколками стекла, как кровь потоками стекает на пол, в то время как женщина хлюпает по лужам своими ногами, как жестоко выброшенный своим бывшим хозяином пёс Принц поедает (!) Джералда, отрывая мясо, хрустя сухожилиями, издавая чавкающий звук и удушающий аромат – самому становится не по себе. Раньше у Стивена подобного не замечал (а его книг проглотил немало). Видимо, стоит согласиться с исследователями, которые утверждают – о подобном воздействии Кинг не задумывался – он лишь выплёскивал свои эмоции: от глубокой ломки, разума, что готов был свихнуться после лечения от наркозависимости. И нашёл спасение в «Игре Джералда». Что ж, роман, конечно, далеко не лучший, да и явно выделяется в творчестве писателя. Только вряд ли возьмусь ещё раз за его чтение.

С психологической точки зрения он воздействует очень хорошо. Чего только стоит фирменный приём автора – борьба в голове жертвы/ героини сразу нескольких «голосов» - её внутренних сущностей. В нашем случает эти Малышка Чудо-Юдо, что так и застряла в летнем вечере 1963-го во время Солнечного затмения рядом с насильником-отцом. Другая – это её бывшая подруга, соседка по комнате в общежитии колледжа Рут Нери.

«Рут была сорвиголовой. Она была первой женщиной, знакомой Джесси, которая не брила ноги и подмышки; Рут посещала каждый спортивный матч и каждую студенческую постановку в расчёте на какое-нибудь любовное приключение. Она не вспоминала Рут уже многие годы, и теперь та выплыла из памяти, раздавая маленькие мудрые советы, как в юности. А почему бы и нет? Кто ещё был столь деятелен и полон эмоций, как Рут Нери, которая после Нью-Гемпширского университета прошла через три брака, две попытки самоубийства и четыре раза лечилась от алкоголизма? Старая подружка Рут, ещё один яркий пример того, как их поколение катилось в зрелость».

Ещё есть голос Хорошей Жены Бюлингейм – той, что безгранично предана Джералду, никогда не совершает ничего порочного и, конечно, всегда даёт только трезвые советы. И уж кого точно следовало бы послушать – так это Нору Каллингэн – их семейного психотерапевта, которую Джесс очень любила, но совсем не доверяла её всяким мозгоправским штучкам. Вот и приходилось лгать, притворяться, изворачиваться. Чтобы в конце концов оказаться осенним октябрьским вечером прикованной наручниками к кровати, в то время как её муж отдал концы от сердечно приступа. И это только начало – впереди долгие попытки вырваться: из кроватного плены, омута воспоминаний и исправить то, что кажется уже невозможно…

Как всегда, заметил в романе отсылки писателя на его другие книги – постоянно упоминается «Сумеречная зона», некоторые герои из других романов, да и всё тот же пресловутый пёс Бывший Принц – отсылка к «Солнечному псу» и «Куджо», где тот из дружелюбной собаки превращается в настоящее чудовище.