3.5

Автор иронизирует над всеми героями, включая и себя. Но в его истории эмигрантов вкрадывается и грусть, сочувствие. Множество историй, где подозрительная советская власть отправляла в лагеря, подвергала гонениям, вынуждала отправиться в эмиграцию, в том числе из-за надуманных причин, а иногда семьи просто уезжали, не дожидаясь грядущих «горячих денёчков». Однако Довлатов перебирает их судьбы, будто бы размышляя: счастливы ли они? Стала ли их жизнь лучше, когда они переехали в Америку?

Попутно и со смешком, и с горечью рассказывается, что те, кто сделал карьеру, зачастую не отличаются никакими особенными качествами.

Марусины родители не были карьеристами. Наоборот, они производили впечатление скромных, застенчивых и даже беспомощных людей.
Федор Макарович, например, стеснялся заходить в трамвай и побаивался официантов. Поэтому он ездил в черной горкомовской машине, а еду брал из закрытого распределителя.
Галина Тимофеевна, в свою очередь, боялась крика и не могла уволить плохую работницу. Поэтому увольнениями занимался местком, а Галина Тимофеевна вручала стахановцам награды.
Марусины родители не были созданы для успешной карьеры. К этому их вынудили, я бы сказал, гражданские обстоятельства.
Есть данные, гарантирующие любому человеку стремительное номенклатурное восхождение. Для этого надо обладать четырьмя примитивными качествами. Надо быть русским, партийным, способным и трезвым. Причем необходима именно совокупность всех этих качеств.

Меня с самого начала рассказа раздражала Маруся своей вседозволенностью, развязностью, изменами мужу. Но, несмотря на это раздражение, а может, благодаря ему, чтение шло как по маслу. А потом я увидела нежелание жить у родителей на всём готовом и искреннее беспокойство за сына. Она больше думает о нём, чем о себе, и это подкупает. Её слова: «Если каждый позаботится о своём ребёнке, всё будет хорошо». И отношения у Маруси сложились с тем, кто принял её сына добродушно-невозмутимо, а не считал ребёнка исключительно её головной болью. И всё равно что-то типа неблагодарности и расчётливости иногда продолжало раздражать. Неприятно было читать о рассказчике, женатом, но влюбившемся в Марусю.

Ещё, мне кажется, я увидела отсылки к классической литературе. Зарецкий, крикун и «профессиональный разрушитель», которого побаивались (Пушкин «Евгений Онегин»). Отец Маруси Татарович, который услужливо хохотал перед Брежневым в не особо смешной ситуации, после чего ему покровительствовал Брежнев (Грибоедов «Горе от ума», дядя Фамусова Максим Петрович, который «сгибался вперегиб» перед Екатериной Второй)