4 Полное собрание клише

Такие истории не предназначены для сколь-нибудь глубоко переживания причинно-следственных связей бытия. Каори Одзаки в манге «Даже боги лгут» рисует насыщенную клише мелодраму о подростках, выживающих в эксцентричном и часто несправедливом мире.

Если задаться целью предсказывать каждый сюжетный поворот, то Одзаки бесхитростно расставила все маячки. Но можно и так, наивно довериться вихрю эмоций. Нелюдимый школьник (куда же без них) Нацуру обладает добрым и отзывчивым сердцем, а потому непременно должен влюбиться в странную девушку Рио. У той, конечно, помимо слишком высокого роста, есть темная история в анамнезе. Школьники будут залезать в семейные тайны друг друга, сбегать из дома, чтобы прояснить отношения и освободиться от опеки взрослых. Всё это в массовой японской культуре эксплуатируется с неукоснительным ритуальным постоянством.

Разве только Одзаки снабжает свои книги нарочитой пикантностью. Тут есть место эротическим фантазиям, юмора от сексуальной неловкости и стремления к наивной целомудренности наперекор игре гормонов. Всё это целевая аудитория очень любит.

А еще есть белый бездомный котенок, у которого приходится ампутировать лапу, закопанный в саду дома труп дедушки, бросивший детей ради очередной красотки отец, погруженная в работу эксцентричная мать-одиночка, брат с признаками РАС, безденежье. Мангака с женским сочувствием громоздит одно препятствие за другим на головы беззащитных героев. И вместе с ними читатели начинают чувствовать степень ответственности помимо социальных условностей, представлений о приличиях. Секрет истории в ее жизнелюбии. Нацуру и Рио проявляют решимость, самурайскую твердость в преодолении всех невзгод, тактическую предусмотрительность в противостоянии окружающей среде. Но встречают и безукоризненно отзывчивых людей, готовых приютить незнакомых детей без всякой подозрительности, свойственной взрослым.

Ведь история с внезапно скончавшимся дедушкой, которого Рио закапывает самостоятельно, чтобы их с братом не забрали в приют, и жуткая и по-своему героизированная. В финале всё равно торжествуют общественные нормы. Отец находится, тайное становится явным и то, чего так боялась смелая и рассудительная девушка, случается. Расставание с Нацуру происходит жестко, без сентиментальности. Ради рыдательного (от счастья) конца. Не могут такие истории завершаться крахом подростковой мечты о любви.

Поэтизация одиночества, инаковости для подобных сюжетов является фундаментом. Заурядность читателям не интересна, как и классическая школьная популярность. Типажи грубых детей богатых родителей, которые проявляют интерес к главному герою, своей схематичностью всегда оттеняют благородство и тонкие настройки. Почему-то это никогда не надоедает.

Как художник Одзаки следует за традициями, насыщая страницы красотой и милотой, оставляя место для схематичного, условного изображения юмористических сцен. Безусловная любовь к своим персонажам сказывается в их одухотворённых лицах, стройности и ловкости. И, конечно, большое внимание к национальным элементам в интерьерах и костюмах. Европеизированная мода противопоставлена изяществу, архаической торжественности традиции. Для таких историй это тоже закономерный конфликт комфорта, бунта и устоявшихся правил, фаталистской колеи, по которой движется подросток к своему осмысленному взрослению. Боги, конечно, не лгут. Лгут люди, обещая, что в жизни нет места жестокости и несправедливостям.