4 Quod licet Bowie non licet Bon Jovi

Боуи мертв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень.

Мы, богохульники, уже лет -дцать говорим "Слава Боуи" да "Не приведи Боуи". Просто так повелось, что он сделал очень много для нас в общем и каждого по отдельности — так, косвенно, просто пролетая мимо как Звездный мужик, который на небе терпеливо ждет, что дети запляшут бугивуги. Поймавший левым глазом осколок зеркала Снежной королевы бриллиантовый песик, Звезднопылкий Зигги, агент Филип Джеффрис, король гоблинов всея, тонконогий Дэвид Джоныч Ножик, вечно упоротый майор Том, словивший худший бэдтрип во вселенной, черная-звезда-но-не-гангста.

Я скучаю по Боуи.

Но вот и на испанском довелось про него почитать — с моим-то гордым уровнем А2 да эффектом Даннинга-Крюгера самое то. Перечитывать то, что уже читал в переводе, о том, про кого и так все знаешь, помогает стать героем всего на один день. Тут можно одно сказать — на незнакомом языке текст кажется гораздо более информативным, чем есть на самом деле.

На самом деле я давно читаю Марию Хессе, восхищаясь ее запилами про недопустимость домашнего насилия, сопровождаемые рисунками лоз, прорастающих из вагин в самое разверстое сердце. Мария неприкрыто вдохновляется Фридой, а стеснительные алгоритмы интернета нещадно банят ее контент (избавь нас Боуи от того, чтобы кто-то увидел неприкрытые женские соски), но он снова и снова прорастает через экран, сопровожденный пульсирующе живым испанским языком.

При этом ее иллюстрированную биографию Боуи невозможно назвать комиксом или, не дай Боуи, графическим романом. Это довольно подробный справочный материал, припудренный бриллиантово-поэтичной беллетристикой об утонченном инопланетянине Зигги (не путать с неудачным омонимом, имеющим одну "г"), упавшем маленькому Дэвиду в левый глаз. Иллюстрации — это, в основном, вариации на тему обложек музыкальных альбомов и знаменитых фотографий музыканта. Помните молнию на лице? А помните, как он ездил по Транссибу в красивом пальто? Но при этом нарративная ценность содержится именно в иллюстрациях, которые плавно превращают в сказку обычный в общем-то биопик об известном британце, которому не был чужд ни один порок веселых 1970-х.

Дай-то Боуи и мы доживем до веселых 2070-х, и тогда, наконец-то, снова попляшем в бисере и клешах.

Но что там на самом деле можно рассказать об известном музыканте? Видит Боуи, все у него в жизни было как обычно: родился, увлекся музыкой, еще увлекся музыкой, еще увлекся музыкой, женился, прославился, размножился, чуть не сторчался. Когда Элтон Джон спросил, мог ли его Рокетмен быть майором Томом, ответил "Конечно". Сплясал с Джаггером, сплясал с Меркьюри. Не предъявлял претензий к Ванилла Айсу, ведь в него не "ТЫН дын дын дыды дыдын", а "тын ДЫН дын дын дыды дыдын". Развелся, переженился, снимался, чуть осип, заболел и умер, как будто растворился в воздухе. Типичная история, как у всех!

Есть ли жизнь на Марсе, нет ли, науке не известно. Но больше ничей уход не внушал такой тяжкой мысли о том, что Боуи нас оставил.

Текст при этом несколько тяжелый и чуть-чуть больной (говорю я уверенно с высоты своего уровня А2). Где-то его корродирует сказочность. Где-то он удручает тяжелыми фактами из биографии, которые раз за разом пинают тебя с небес на землю в каждом биопике. Где-то мне просто был непонятен сюжет с его женой (безусловно прекрасной) Иман, которая представлена спасительной фигурой — Боуи ты мой, может, литература приучила видеть меня в любых спасениях красный флажок токсичных отношений?

На самом деле все беллетризованные биографии имеют для меня дурной вкус — ведь писатели в них навязывают не выдуманным героям, а реальным людям какие-то мотивации и выверты мировоззрения. Хоть ты триста интервью и писем перечитай, все равно вчитаешь туда между строк что-то свое, а в чем-то настоящем откажешь несчастному персонажу. Нет, неприятно. Не люблю биопики. Но это — Боуи правый, это, с этими рисунками, с этими проростками разверстых сердец и пауками, вырвавшимися на свободу из грудных клеток, это коробка разноцветных монпансье, которые, черт их побери, оказались одинаковыми на вкус.