5 Невиданный урожай

Творчество Фазу (имя это в переводе означает «жар-птица») Алиевой берёт своё начало от родников фольклорных преданий, полных живительной влаги. Будучи главным редактором журнала «Женщина Дагестана», а потом заместителем председателя Верховного Совета Дагестана, Фазу Гамзатовна всю себя отдавала людям. Настолько чутка она была к чужим судьбам, что порой муж и сыновья возмущенно хватались за головы, требуя внимания жены и матери...

...Мне хотелось сесть за письменный стол, а пришлось – встать за кухонный. Я горела желанием взяться за перо, а вместо этого взяла в руки картофелечистку, но голова моя, к счастью, была свободна.

Этот сборник похож на ковёр, над пестрыми узорами которого трудились от зари до зари женщины из рода Майсарат. Яркими нитками, вобравшими в себя краски горных трав (корень морена – алый, вместе с корнем барбариса – фиолетовый; лепестки коровяна – жёлтый, в смеси с синим – зелёный цвет травы; не пропадёт и кора ореха – из неё получали иссиня-чёрный цвет), сплетаются судьбы женщин из всех аулов Дагестана. Каждая легенда, рассказанная автором, сохраняет память о людях и событиях. Как переплетаются нити в полотне, так и судьбы проникают друг в друга.

В пути снова и снова думала я о судьбе горянки, яркой, как альпийский луг, как тот цветастый кашемировый платок, так любимый ею, и в то же время суровой и однообразной, как эти голые отвесные скалы, когда их покинет солнечный луч.

В центре истории всегда – женщина. Счастливая невеста. Девушка с волосами из солнечного света. Санитарка, победившая не только болезни тела, но и болезни души. Тётушки, знаменитые своим соперничеством. Старуха в пёстрой одежде. Девушка, одержавшая победу над вековым устоем. Букет из одиннадцати дочерей. Внучка, укротившая "старого коня". Влюблённая в иноверца. Сестра, дорого заплатившая за спасение чести брата. Вернувшая к жизни разбитое сердце. Спасшая аул своим мастерством. Мать, истосковавшаяся по сыновьей ласке...

Мой тост за женщин!
Если я — планета,
То женщина — как небо надо мной,
Питающее вечно шар земной
И нежной теплотой своей и светом.
И если сам я небо,
То она
Как солнце в нем —
Источник и начало
Всего, что жило, двигалось, звучало,
Всего живого, чем земля полна.
А если я родник, она — вода,
Журчащая бурливо в горных высях.
Картины нет печальнее, когда
Родник молчит...

Я говорю их цитатами. Просыпаюсь до зари, чтобы разбудить родник. Мечтаю уткнуться в пучок свежей мяты, а потом, затаившись кузнечиком в траве прислушиваться к болтовне девушек. Задыхаясь то от радости, от горести, ступаю осторожными шагами по тропам аулов, растворившихся в безмолвии гор. Потеряв равновесие. Забыв слова песен. Утонувшая в вихре ослепляющих образов. Пытаясь нащупать опору, хваталюсь за воздух... Нет у меня той силы, которой полны эти женщины, зато есть сердце, способное сохранить их истории. Оживить память.

Сорви-ка ты по колокольчику и положи в письмо, чтобы они там, среди дыма и огня, не забыли, как пахнет родной аул.

И летели эти синие колокольчики по всем фронтам, напоминая бойцам о далеком уголке их большой родины, где вершины гор касаются неба, где снега верны вершинам, скалы — горам, ручьи — рекам, и родники — земле. Где неповторимо пахнут луга, над которыми неутомимо жужжат пчелы. Где, чем выше ласточкино гнездо аула, тем красивее и выносливее женщины.

Люблю тебя, мой Северный Кавказ!