2 Квас, лапоть и Монтескьё

Станция за станцией, деревня за деревней, город за городом, Русь-матушка в гнилых лаптях на мозолистую ногу. Бритые затылки крепостных, дороги, разбитые вечной непогодой, бомжующие солдаты-инвалиды, бескрайняя помещичья земля - Романовская Россия, империя толстобокой матки Екатерины.

"Бунтовщик - хуже Пугачёва!" - визжала Алексеевна, прочтя повесть Радищева, большевики же включили "Путешествие из Петербурга в Москву" в школьную программу. Но соглашаясь с Пушкиным, хочется отметить, что написано сие произведение неудобоваримым языком. Вот что это такое: "И пребыл я несколько мгновений отриновен окрестных мне предметов, нисшед во внутренность мою глубоко" - как это в голове у себе уместить? Да и с композицией тот ещё винегрет получился: пространные философские размышления легко переходят в житие Ломоносова, а "плач о крестьянстве" неожиданно оборачивается одой "Вольность". Более всего повесть напоминает походный дневник, написанный ветхозаветным слогом, но при всём своём либерализме и эскапизме до революционного манифеста всё это не дотягивает.