1.5 «Хайп, хайп и снова хайп»

Мне кажется, у любого читателя есть писатель, знакомства с которым он... побаивается. Должно быть, чувствует, что ничего хорошего из этого не получится. Так у меня было с Пелевиным. Я не хотела его читать. Я мастерски его избегала. Все знакомые интеллектуалы пучили глаза, узнавая, что я не читала этого ВЕЛИЧАЙШЕГО писателя современной земли русской. Было немного неловко от собственной необразованности, но тайное неприятие все же было сильнее.

И вот мне пришлось это прочитать. Приятель очень, очень, ОЧЕНЬ хотел, чтобы я почитала Пелевина. Настолько, что привел меня в книжный магазин и купил мне «Generation П» (что тут значит буква «п», мне интересно? неужели злосчастное «пепси»? кстати, почему «пепси», а не классическая «кока-кола»?). Тут мне пришлось сдаться. Я поняла, что, рано или поздно, это должно было произойти. Если ты общаешься с образованными людьми, ты просто должна иметь свое мнение о Пелевине (полная дичь, это навязывание, конечно, но...).

Что же, теперь я имею полное право сказать: «Ну не нравится мне ваш Пелевин!» Чувства меня не обманывали: мировоззрение этого писателя противоположно моему; мы настолько из разного теста, у нас настолько по-разному работают головы, что нам не стоит в принципе пересекаться в этой жизни. Такого духовного отторжения у меня не вызывал ни один русский писатель. Мне может кто-то не нравится, я могу фейспалмить от некой книги, но чтобы мне прямо все не нравилось?..

Начну с самого «прозаичного» – с языка. Чтобы я начала придираться к языку, мне должно стать очень плохо от книги, ибо обычно язык либо нравится, либо... устраивает, т.е. не вызывает негативных эмоций. Активно мне не нравится разве что стиль Стивена Кинга (в русском его варианте), но Пелевин смог его обогнать. У Пелевина какой-то стандартизированный язык. Он грамотный и при этом никакой. Мне кажется, таким языком лет через 20 роботы будут клепать бесчисленные однотипные бестселлеры. Честное слово, я с большим удовольствием почитаю даже Глуховского, притом, что мне не зашел «Текст». И ладно бы был чертов стандарт, который у меня больше ассоциируется с современной переводной прозой (ибо часто переводят словно под копирку, где старая школа?). Но Пелевин очень многословен. Подобное я прощаю только очень элегантной прозе, с множеством запахов и оттенков. Если у вас так много слов, они должны литься, как у Бунина или Булгакова. Но у Пелевина их просто очень много. Много стандартных описаний по делу и без дела. Потому что в книге должны быть описания, понимаете? Описания ради описаний. Чтобы было. И механическим стилем, чтобы я мучилась.

Часто от проблем со стилем идут все прочие проблемы. Например, стандартность персонажей. Ни одного из героев данной книги я не смогла представить живым. Они для меня остались картонками, которые зачем-то разговаривают, но вне текста не живут. Как ни странно, самый картонный из них – это главный герой Татарский. Он скучный – это единственное, что о нем можно сказать. Или унылый. Пустой. Просто неинтересный. Я не люблю главных героев, от которых меня клонит в сон. Я до последнего надеялась, что начну испытывать к герою хоть что-то – интерес, негатив, симпатию, ненависть, любую живую эмоцию. Но – увы. Я ничего не почувствовала. Мне, к слову, говорили, что в книжке есть сюжет. Ну, если сюжет – это хождения из одного места в другое... да, тогда здесь есть сюжет. Но это немного не то, чего я хочу от художественной прозы.

Пелевин, понятно, писал о том, что было актуально в 90-х. Вот та же реклама. Сейчас смотреть рекламу даже десятилетней давности немного кринжово, а рекламу из 90-х – так и вовсе. Отчасти, конечно, было весело, особенно вот это: «Эй, эй, паренек, отправляйся-ка в ларек, ты будешь рад, что не прогадал!» Герои Пелевина как назло занимаются агрессивной рекламой, которая сейчас смотрится зашкварно и испортит репутацию любому, даже самому классному, бренду. Это реклама хайпа, причем дешевого. Она устарела, и читать о ней (а она занимает этак 30-40% от всей истории) скучно. Испытываешь легкий испанский стыд за нее, улыбаться не хочется, скорее думаешь, что за дичь раньше была в головах у людей.

Я лично хорошо отношусь к рекламе. Не той, что как фон появляется на сайтах/улицах, она не вызывает у меня никаких эмоций. Я хорошо отношусь к актуальной рекламе, с которой, как кажется, в России пока туговато (поправьте меня, спецы). У нас по-прежнему лепят однотипную рекламу, которая воспринимается как белый шум, либо насильственно скандальную, чтобы вызвать хайп (но он часто отпугивает, чем привлекает). Мне симпатична лаконичная реклама мировых брендов, без всяких наворотов – просто красиво снятый товар, интересный слоган. Ну, или с социальным посылом (это же у Макдональдса была реклама с парнем и его отцом, в которой парень признавался, что он гомосексуал?). Такая реклама вызывает эмоциональную вовлеченность и связывает товар с положительными впечатлениями от просмотра сюжета. И нужно быть очень талантливым человеком, чтобы с этим не облажаться. Увы, как раз такой рекламы в книге нет (времена были другие). Сейчас она скорее о том, как не нужно делать, если не хотите, чтобы вам прилетело по шапке, как например авторам рекламы для H&M, которые своим слоганом «Самая крутая обезьяна в джунглях» с фото чернокожего мальчика не только вызвали дикую волну хейта, но и способствовали резкому падению продаж сети во всем мире. Можно воспринимать, опять же, как стеб над рекламой в принципе, но и стеб потерял актуальность. Читатель, не заставший 90-е (как я), просто не вникнет в этот стеб, ибо стеб для тех, кто понимает контекст, хотя бы разбирается хорошо в истории 90-х, а как быть с теми, кого 90-е не затронули и не интересуют?

После этой книги Пелевин стал в моих глазах этаким самодовольным в своей мрачности, невероятно пафосным писателем исключительно для тех, кто «в теме». Такие писатели нужны, кто бы спорил, но мне в нем катастрофически не хватило искренности, того обнаженного нерва, который оправдывает существование художественной литературы как искусства. Как рассказчик же о 90-х Пелевин для меня не актуален – опять же, из-за отсутствия эмоций. Для меня 90-е – это «Брат» Балабанова, который вызывает множество эмоций разом – от боли за героя до радости за него же. Пелевин же, со своей холодностью, остается в стороне. Увы и ах. Dixi.