4

У романа нетрадиционное место действия – не деревня Три Сосны и вообще не Канада. Дело происходит в Париже, куда Гамаш и Рейн-Мари отправились навестить детей, тем более Анни вот-вот должна родить.
С Парижем у Гамашей связаны самые приятные воспоминания, именно там, в Саду Родена Арман делал предложение юной Рейн-Мари, именно там живет и человек, воспитывавший рано осиротевшего Армана, знаменитый миллиардер Стивен Горовиц. И этого человека сбивает грузовик, на глазах у всего семейства. Такова завязка

А дальше начинаются вопросы. И вопросов эта книга породила куда больше, чем предыдущие. Я уже не говорю об основной движущей силе, с которой пытался бороться Гамаш – она непобедима в принципе

Разумеется, Гамаша не устраивает проводимое парижскими полицейскими расследование и разумеется, он берет дело в свои руки. А как же вопрос служебной этики? Которой Гамаш неукоснительно следовал во врем работы в полиции? Или это другое дело и когда речь идет о покушении на жизнь близкого человека, профессиональной этикой можно пренебречь? И можно безо всякого ордера вторгаться в гостиничный номер и в квартиру жертвы, изымать определенные улики? Мы, конечно, понимаем, что Гамаш всегда прав и знает, что делает, но тем не менее есть определенные правила, на которых держится вся полицейская система в любой стране. В Париже Гамаш лишь турист, вне зависимости от того, какой чин он занимает в Квебеке.
Правомерно ли такое поведение персонажа, который давно рисуется как эталон мужчины и профессионала?

Дальше. Несмотря на красивые слова и в тексте, и в послесловии, несмотря на все объяснения в любви к Парижу, я увидела в романе не очень приглядный Париж и парижан. С надменной спесью по отношению к канадским провинциалам

Легкое высокомерие в голосе французов, когда они слышали про Квебек, давно перестало беспокоить Армана. В конце концов, это ее проблемы….
Хотя возражения чужака раздражали ее, Ирена Фонтен не смогла сдержать улыбку. Квебекский акцент всегда ее забавлял. Это было все равно что разговаривать с тыквой.

с чрезмерно раздутой значимостью собственного участия в Сопротивлении -

…мой отец часто удивлялся, сколько мужчин и женщин вдруг оказались в рядах Сопротивления, после того как война закончилась...

Да и в целом Париж – отнюдь не Город света

— Стивен любит повторять эти слова. «Ад пуст, и все дьяволы здесь».
— Очаровательно. Но мы в Париже, Арман. В Городе света. Здесь нет никаких дьяволов.
Гамаш повернулся к другу с удивленным лицом.
— Ты, должно быть, шутишь. — Он вгляделся в Дюссо. — Революционный террор отчасти был порожден эпохой Просвещения. Сколько протестантов было истреблено, сколько мужчин и женщин закончили свои жизни на гильотине, сколько евреев подверглись преследованиям и были убиты? Сколько невинных, погибших от рук террористов здесь, в Городе света, согласятся с тобой? Дьяволы слетелись сюда. И ты об этом знаешь больше других.

Ладно, отнесем это на негласное соперничество канадских французов и французских французов и нежелание «настоящих» признавать иных.

Есть более серьезные вопросы. Покушение на Стивена Горовица - а наезд был именно покушением - было подготовлено профессионалами. Подготовлено серьезно, основательно, продуманно. Я не понимаю, как при довольно поверхностном изучении обстоятельств Гамаш сразу заподозрил неладное. Он готов подозревать в предательстве практически каждого человека, так или иначе вовлеченного в ситуацию вокруг Стивена. Старых друзей, их помощников – всех. Вне подозрения только личный ближний круг Армана Гамаша, даже его сын, хотя поведение Даниэля весьма подозрительно. Но Гамаш никогда не ошибается и сын не может быть ни в чем замешан. Да?

Тем самым возникает новая тема – сложные взаимоотношения Гамаша и Даниэля. Мы наблюдаем, как в течение всей книги Гамаш буквально выпрашивает у сына извинения за то, что в девять лет тот, подслушивая разговор отца и матери, неправильно понял отца. Самоуверенный заносчивый девятилетка сам услышал, сам сделал выводы и сам исключил отца из своей жизни. Дорос почти до сорока лет и даже мысли не возникало о том, что он мог быть неправ. Пусть психологи ахают над душевной травмой, которую глупый ребенок сам себе нанес, мне этот характер крайне неприятен.

Смущает и финал. Смущает излишняя сентиментальная слезоточивость финала. Впрочем, вспоминая достаточно жесткие и разочаровывающие финалы некоторых предыдущих книг, кажется, что автор решила, что лишнее добро не помешает. А также не помешают многочисленные проблемы в будущем, которые рождает этот финал.
Но бесспорно одно – с Парижем покончено и все снова возвращаются в Три Сосны.