3

Тут, наверное, дело не в книге, а во мне. Об этой эпохе принято писать так. Возвышено, что ли. Герои выражаются выспренно и поэтично, даже если их убивают, даже если их собирается повесить родной брат, даже если они - одичалый разбойник с исландских гор. Вообще-то Виктору Гюго свойственен реализм, который в его творчестве радует. В других его книгах даже возвышенность речи была уместной и оттенялась словами автора. Тут тоже начало вдохновило. Мертвецкая, описанные, меж светской, так сказать, беседы, отвратные покойнички. Приятные саркастические шпильки автора. Но потом пошло... А со смертью Спиагурди последние вехи иронии и сарказма канули в бурлящие волны. И стали геройские юноши грозить опасных врагов, распаляясь в красноречии. А прекрасные дамы томиться в башнях и изнывать от целомудренной страстной любви. Всё стало предсказуемо и нудно, так и закончилось. Книга, вдохновившая в начале, стала совсем-совсем не моей. Увы. Это не мой Виктор Гюго. Мой так не меняется)

Флэшмоб 2022: 12/36.