4

Я совершенно не понимаю, почему у этой книги не десятки тысяч рецензий и почему у неё так мало читателей. Это было круче всяких куриных бульонов и мотивационных изданий. Просто невероятно. Тот случай, когда ты сперва настраиваешься на стиль автора, осторожно учишься его понимать, а потом совершенно внезапно начинаешь говорить на общем языке образов, красоты, доброты и умения видеть мир. Умения, которого, к сожалению, нам всем так сильно не хватает. Смотрим мы на многое, а вот видим ли? Ну вот я бы не смогла так поэтично, остро и глубоко воспринять такую простую вещь, как собака, которая забрела в метро. Не разглядела бы столько человечности в тех, кого совсем не знаю. И уж точно бы, занятая своими мыслями, не порадовалась совершенно обычному (но такому фантастическому, если присмотреться к краскам), листопаду.
Это не автобиография, не размышления и, ни в коем случае, не нравоучения. По сути своей это сборник записей из дневников, но такая характеристика так или иначе снижает уровень книги в восприятии незнакомых с ней, а потому не годится. Это рассказ о жизни, какая она есть: грустная, весёлая, нелепая, трудная, бесконечно-конечная, и, что самое главное, единственная. Рассказ через воспоминания и наблюдения автора. Путешествия, способность видеть великое в мелком, обыденные истории, случайные знакомства. Вся эта бытовуха накапливается и, несмотря на то, как это красиво, до одури вкусно написано, она обесценилась бы, если бы не раскрывалась в конце предельным накалом и болью в историях из той части жизни автора, которая связана с онкологическим центром...
В этой книге можно наслаждаться великолепием итальянских улочек, морем Греции, промозглой, но такой родной и особенной Москвой. Можно смеяться, читая о бандитских, лихих 90-х. Можно (даже нужно, прямо на работе, какой ужас) плакать,
знакомясь с умирающими детьми, которые давно уже всё поняли. Всякие чувства она вызовет, их будет много. Ну а слог автора (про это я готова петь отдельные дифирамбы, прекрасное владение языком) и его личность очень органично всё это дополняют, делая завершённым произведением искусства. У Татьяны Викторовны очень захотелось научиться многому: любви к жизни, превращению обыденности в волшебство, надежде, чуткости по отношению к миру и к людям. Мы можем в чём-то не сходиться, я, как человек не религиозный, не понимаю, например, её в этом плане. Но это совершенно не отталкивает, оставаясь всё таким же доверительным разговором, словно бы все истории рассказываются для одного слушателя. Пусть даже автор не видит моих реакций и интереса. А если ей хочется часто поминать Господа и благодарить его, то она имеет на это право.
Да ради бога)