1 В клетке со зверем, имя которому " буйный хомячок"

Это могла быть хорошая история про няню и отца ее подопечной, которым не суждено быть вместе. К тому же название книги должно наталкивать на определенные сложности, однако, то, что мы получили по итогу - много воды, затянутости, нелогичности и отсутствие обоснования для каких-то поступков и слов.

Пред нами невинная овечка Татьяна, которая впервые встречает своего будущего работодателя с автоматом в руках и совершенно не реагирует на этот момент. Потом устраивается к нему работать. Натыкается на кровь, слышит разговоры про убийства, встречает своего рода головорезов в его доме и... И ничего. Абсолютно никакой реакции. Для человека, выросшего в стиле парникового воспитания, она чрезмерно безэмоциональна.. Знаете, такая морковка с грядочки)

Далее Максим. Тоже непонятная субстанция. Для человека, который часто трахает женщин в разы красивее Татьяны и расставшегося с достаточно нормальной женой, автор не подготовил никакой истории о том, как он влюбился в Татьяну. Пред нами весь такой серьезный, злой...зверь, который ведет темные делишки, сам из себя такой дарк мэн и тут вуаля течет от Тани, которая просто сидит с его дочерью и подслушивает его запретные разговоры. Влюбился в нее быстро и наглухо. И другие перестали интересовать. И в принципе имя этому зверю в клетке - хомячок. Не дай бог, кто обидит его "морковку". Правда, то, что он сам задирает морковку, дуло к ее голове подносит, и прочие многочисленные моменты заставляет меня сомневаться в его чувствах.

И ребенку своему он потом залепил пощечину такую, что я, к сожалению, не могу никак положительно отнестись к персонажу. Максим получился не просто безвкусным. Он мерзкий, тупой, не знает чего хочет и не умеет любить. Все, что он делает по отношению к Тане, к дочери - все это рефлекс, не более. Проснулся, покушал, побегал в колесе, почпокал морковку и спать.

У Татьяны все проще - стокгольмский синдром и память как у золотой рыбки. То она его ненавидит и не может забыть, ЧТО он сделал. То она это все забыла)))

И все то, что произошло в книге, можно было бы написать в два раза короче. К концу книги уже устала читать весь этот сюр.