5 Истоки ненависти, или Секреты рунического символизма Третьего рейха

«– Что смотрите? Время такое было – жестокое. Жизнь человеческая не ценилась, а зэковская – и подавно!»
(Г.Г. Сорокин. «Лагерь обречённых»)

«– У нас, Геннадий Александрович, два убийства, руны, нацистские лозунги на стенах, тайные комнаты в ДК и человек, который кидает нож в цель так, что Гойко Митич позавидует».
(Г.Г. Сорокин. «Лагерь обречённых»)

ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Сильнее страха, на мой взгляд, эмоции нет. Страх – парализует. Страх – убивает… Страх – делает человека подлецом, предателем в стремлении выжить – спасти свою шкуру. Но есть ещё один побудительный мотив – томительная, изматывающая необходимость молчать. И только страх способен сдерживать желание проговориться, рассказать, выговориться.

Как только страх ослабевает, необходимость выговориться многократно возрастает. Как же непростительно долго длилось это запретительное молчание в совсем недавнем историческом прошлом нашей страны. А длительное умалчивание исподволь делает своё гнусное дело: искажает, коверкает исторические факты и справедливость. Всё меньше остаётся живых свидетелей кошмара предвоенных, военных и послевоенных лет: почти не осталось.

В народе говорят: чего не знает, то выдумает. Разве не так? А документы? Им можно доверять? С документами – тоже непросто: не всё документировалось; оставались «белые пятна» и «дыры» в истории нашей огромной по территории страны.

Что, кроме "законных "вещественных документов, ещё остаётся для восстановления исторической справедливости? Рассказы очевидцев, личные дневники, тетради. Когда множество свидетелей, независимо друг от друга, свидетельствуют одно и то же, то веришь. Но как же это невыносимо –помнить то, что было пережито на фронте, в лагере!..

«Он приезжал ко мне через три года после освобождения, говорит: «Я хочу правду о зоне написать». Я послал его матом. Он хочет зону помнить, а я – нет. Если ему нравится дерьмо пережевывать, пускай его вкус до конца своей жизни помнит, а я не хочу! Не хочу и не буду!»

***
Роман «Лагерь обречённых» Геннадия Сорокина уводит читателя в 1983 год. Ветераны прошедшей войны – ещё бодренькие старички. Да что там! Ещё за девками ухлёстывают! Вот им-то, участникам ВОВ, и посвящён роман. Все ли они герои? На таком непростом вопросе и создаётся фабула романа.

Читатель снова встретится с главным героем цикла – Андреем Лаптевым. Он по-прежнему молод: 22-23 года и в том же звании – лейтенант милиции, должность – следователь. А вот место дислокации сменил. Правда, не по своей воле: «сослан» за неуёмное рвение совать нос в чужие дела в небольшой посёлок – Верх-Иланск. Недалеко от города, где проживают его родители и где он служил прежде. С родителями он по-прежнему в контрах.

Большой плюс романа – отсылки-напоминания о персонажах и наиболее значимых событиях предыдущей книги, поэтому «Лагерь обречённых» читается, как самостоятельное произведение.

Атмосфера 80-х передана автором, по-моему, достоверно. У людей, кто постарше, могут быть свои – личные ощущения. Это естественно. У каждого человека свой внутренний мир. К тому же могут быть особенности, связанные с территорией проживания. Но для Урала, Сибири – очень похоже: и атмосфера, и лексика. Г.Г. Сорокин значительное внимание уделяет деталям быта, поведения людей.

Что касается вольности в «половых отношениях», то здесь тоже не может быть, скорее всего, единого взгляда. Мне кажется не типичным поведение с девушками (женщинами) Андрея Лаптева. Даже сейчас такую волю не все позволяют… Я не про книжных и киношных героев, а про тех, кто в жизни. Всё зависит от воспитания в семье и собственных взглядов на добрачные отношения. Не все живут по принципу: «Что раньше порицалось, теперь стало нормой». Как бы то ни было, свою «гульбу» открыто не демонстрируют. Может в Верх-Иланске по-другому было принято? Ну, как сказал Лаптев, – «Я не дал старушке развить морализаторскую тему».

Ещё бы! Лаптев у нас поборник свободных отношений и злейший враг всяческих условностей:
«Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!» …

Удивительно интересные события развиваются в Верх-Иланске, в этом богом забытом Сибирском территориальном образовании с двумя улицами. Сначала мост взорвался. У них даже мост есть! Был, конечно. Интересная история с мостом. Молодцы авторы: сразу завлекают читателя. Классно пишут: образно, выразительно; там, где надо, к месту юмор подкинут. И тайны… тайны …

Ох, и не простая это территориальная единица – Верх-Иланск!

«Никто с чекистами на контакт в Верх-Иланске не пойдет, не тот контингент: одни – спецпереселенцы, другие – бывшие политзаключенные и их дети».

Кто бы мог подумать, что здесь нешуточные страсти разгорятся! Охота на ветеранов? Сразу два убийства: одно за другим. Да ещё какие убийства! В декорациях фашистской Германии – Третьего рейха. Немецкое холодное оружие … Подписи на месте преступления древними кельтскими рунами, взятыми нацистами на вооружение, а позднее в немного изменённом виде – бендеровцами.

Военная история. Сталин – неубиваемый призрак. Немцы-переселенцы. Бендеровцы. Во главе – огромная, белая, гипсовая глава, вернее бюст, ещё одного призрака – Ленина с бендеровской руной на весь череп… Жуть… Геннадий Сорокин не просто развлекает детективной историей читателя, он рассказывает об истории страны.

Лагерный мятеж в1949 году. Что это, быль или вымысел? В Интернете я ответа не нашла. Были бунты, но позднее… Не всё осталось в документах. А в памяти людей – осталось. Но мы читаем художественное произведение …

***
Детективная линия романа – совершенно неожиданная. Не раскрывая сюжета, могу только сказать, что это первоклассная криминальная история с неизбитым сюжетом. Особенно удивила концовка: никакого героического пафоса. Геройство и самоотверженность персонажей есть, но они настолько естественные, что кажется, по-другому и быть не может. Реальная история.

Для себя решение однозначное: читать дальше следующий роман. Побольше бы таких книг. Понравилось очень.