4 Гадкие Лебеди - официальная версия возникновения Мира Полудня

Для меня при первом давнем знакомстве с ХС одна из загвоздок состояла в вопросе, а есть ли какая-то смысловая связь между историей Сорокина и историей Банева? Как я теперь полагаю, конкретная связь отсутствует. Как заявляли сами АБС, вместо "Гадких лебедей" в Синей Папке мог бы оказаться и "Град обреченный". Главное, чтобы содержимое Синей Папки было чем-то неординарным и фундаментальным. ГЛ именно таковыми и являются. Именно поэтому писать рецензию на "Хромую судьбу" неудобно. Два отдельных романа - две отдельные рецензии. Здесь я поделюсь мыслями касательно "Гадких лебедей".

"Гадких лебедей" можно назвать официальной попыткой создателей Мира Полудня объяснить возникновение этого самого Мира Полудня, показать старт процесса перехода к нему. Как это характерно для Стругацких, получилось спорно, двояко, неоднозначно и многогранно. Вероятно, потому что АБС замахивались на такие вопросы и проблемы, для которых у них не всегда хватало багажа знаний и... гм... свободы мышления что ли (вплоть до самого позднего их творчества мешала нашлёпка советской интеллигентности со всеми её свойствами). Но у по-настоящему талантливых творцов даже огрехи получаются красивыми и изящными.

Фоновая проблематика ГЛ вполне характерна для философии Стругацких - необходимость (и неизбежность) выхода из традиционного мира первичных потребностей. Мира, базирующегося на этологии, иерархии и нужде регулярно тратить большую часть времени и сил на получение жизненно необходимых ресурсов. ("Хорошие ребятишки, умные. Только жалко их - подрастут, полезут друг на друга размножаться, и начнётся борьба за хлеб насущный"). Это, кстати, тоже можно отнести к багажу советского интеллигента - идея целенаправленного приложения сил для рукотворного создания Нового Мира, более прогрессивного по сравнению с предыдущей формацией. Можно сколько-угодно критиковать такой подход, но по-моему, нынешнему "дивному новому миру оруэлловских пролов" как раз-таки остро не хватает истинных творцов-революционеров.

Впрочем, в ГЛ не это главное. А главное здесь - педагогическая рефлексия и вообще размышления о сознании и психике. Как открыто, так и между строк. Человеческая цивилизация, культура и бытие есть производное от человеческого сознания. Воздействуешь на психику - воздействуешь на всё. Именно этим гуманным (ха-ха) оружием мокрецы прогнали с полигона для Мира Полудня мир двуногих полуживотных, являющихся по большей части рабами своей подкорки и подсознания. И следовательно, абсолютно беззащитных перед явлениями, для которых нужны не танки, пулемёты, мышцы и звериный оскал, а игра воображения.

"Все мы в какой-то мере пещерные люди. Ничего страшнее вампира или призрака представить себе не можем. А ведь гораздо страшнее нарушение принципа причинности" ("Пикник на обочине").

"Храбрых солдат не бывает. Где это вы видели храбрых солдат? Был у нас на войне случай. Отряд бравых пехотинцев отказался войти в деревню, когда прошёл слух, будто она проклята" ("Град обреченный").

"Квадрига смотрел на квадрат, вырезанный в тучах, и истошно верещал" ("Гадкие лебеди").

"Солдатик рассказывал про своего друга, рядового Крупманна, парнишечку 19-ти лет, который со страху сделал себе самострел" ("Гадкие лебеди").

В ГЛ главным антагонистом выступает усреднённая модель социума годов 70-х XX века. В качестве образца оскотинивания АБС взяли такое общество, видимо, потому что в их время это и вправду виделось главным злом. Религия и традиционализм ушли в музей, вслед за ними готовится уйти суррогат религии - идеология, а во взрослении толпы милитаризованная государственность не заинтересована (стадом проще управлять). Дети читают книжки - хорошо. Но только до того момента, пока образование служит средством получения материальных благ и подъёма в социальной иерархии. А дальше - уже развращение.

Отдельного упоминания заслуживает алкоголь. Бургомистр, Квадрига, полицмейстер и им подобные, да и сам Банев без бухла дня провести не могут. Это такая отдельная ремарка, указывающая на одну из специфических болезней общества XX века. Ураган переходного мира и давление гипергосударственности заставляют психику, взращенную ещё по старинке, искать способы закрыться, отключиться. Неслучайно одним из кнутов мокрецы сделали превращение всего алкоголя в воду.

Мокрецы... Реинкарнация образа священнослужителей, отринувших всё мирское ради Духовного. Мокрецы - это одновременно одно из самых сильных и притягательных звеньев в романе, но и самое уязвимое для критики. Стругацкие безупречно передали атмосферу мистической таинственности и гигантского превосходства. Причём превосходства не прямолинейного, а превосходства Разума. Как человек превосходит животных тем, что архитектура его психики неизмеримо сложнее. Хотя многие животные способны легко убить человека в открытом столкновении. Даже лепрозорий - явная аллюзия тюрьмы наоборот: общество через клетку со страхом взирает на другой мир.

Проблема в том, что создавая образ мокрецов, Стругацкие наступили на те же грабли, что и в "Волны гасят ветер". Эволюция сознания у них заключается в отмирании фрейдовского IT и Эго с неимоверным развитием Супер-Эго. Вообще, подсознание и чувственность отваливаются как рудименты. Сексистско-примитивные представления Банева о "хомо супер": дистрофик обязательно мужского пола, но член при этом не работает. Голем: "У них бывают странные желания. И полностью отсутствуют желания обыкновенные". Банев: "Обыкновенные желания - это женщины? Водка? Зрелища?". А Голос у стен лепрозория - "ваши дети не хотят вырасти такими же пьяницами и развратниками". Кто это вещает - супер-интеллектуал, научившийся умозрительно управлять материей, или батюшка в рясе? У Стругацких часто так. Мастерски поданная социальная философия соседствует с архаикой совково-традиционного мышления.

Это подводит к мысли о том, что в ГЛ отсутствует ключевой пазл - Разум, не находящийся в ловушке мира Банева, но и не кастрированный до состояния, так сказать, незамутнённого творчества. Бездна подсознания и страсти - это необходимая часть архитектуры человеческой психики. И возникает вопрос - как существа с выхолощенным сознанием смогли подготовить новое поколение, способное успешно справляться со всеми своими тёмными сторонами?

Можно было бы воспринимать мокрецов как метафору на людей, которые принесли себя в жертву для создания лучшего мира. Но сами же АБС пришли к выводу, что никогда лучший мир не возникнет на чьих-то жертвах. Разве что понимать такую жертву следует в нестандартном ключе. Не физическая гибель, но отказ от привычного человеческого бытия. Как уже упоминалось, этакий уход в монашество, только в куда более сложном смысле. Несмотря на всё это, "Гадкие лебеди" - однозначный вин. За обалденную форму подачи. За восхитительно презрительное "препарирование" традиционализма. За меткое замечание, что будущее - за педагогикой. И за то, что ни один из анализов данного произведения не может получиться исчерпывающим.