4 На одном дыхании

Но были и хорошие времена, Мосс.
Были, да.
Были времена, когда фишка ложилась правильно. Вроде вот на двоих х/й без соли доедаем – и вдруг попадаем в Касабланку. Попадаем в Пуэрто-Банус. Обжираемся до отвала в Марбелье. Были времена, когда бизнес процветал.
А знаешь почему, Чарли? Потому что если ирландцы готовы пойти на крест ради выпивки, то еще хуже у них с дурью, стоит только подсесть: потому что она избавляет от тревожности – а мы народ тревожный.
А как иначе, Мосс? В смысле – об Иисусе Христе в Гефсиманском саду – после всего, что мы пережили? Месяцы и годы без конца и края прозябаем на этом мокром проклятом рифе в заднице черной Атлантики, воплями с вытянутыми рожами умоляем дать нам света, рты зашиты, срам прикрыть нечем?
Без дури так не проживешь, Чарльз.

Как будто переместившиеся в параллельную реальность прямо с площадки "Ирландца" Скорсезе два старых калчи Морис (с лицом Аль Пачино) и Чарли (с лицом Роберта де Ниро) коротают/убивают часы возле судоходного терминала, куда пришвартуется паром, на котором из марокканского Танжера должна прибыть через Гибралтар в Альхесирас дочь Мориса - но паромы прибывают, и прибывают, и прибывают, дочери всё нет, должна ли она вообще приехать - сразу так и не поймешь, больше похоже на то, что двум старикам сильно удобнее просто сидеть и вспоминать былые денечки, перетряхивая пыльные мешки собственных воспоминаний. И не сказать, чтобы за этим процессом поначалу было сильно приятно наблюдать - просто какие-то костерящие окружающий мирок два ирландца, не сказать, чтобы выдающегося размаха личности. Однако ж, однако ж.

Здесь странно изгибается время. Бывают дни и ночи, когда нихрена не знаешь, где ты или когда. Приходят и уходят люди. Их вечные лица; их губы безмолвно движутся по диапазону всех семи тревог. Скоро снова пойдут паромы. Когда мы ходим по воде с места на место, не на месте и наши сердца.

Постепенно начинается вырисовываться жизнь, в неё флешбэками добавляются краски, полутона, вплетаются персонажи. Рассказ ведется с переменой лиц, которые говорят своими голосами, диалектами и образностью - и на большинство из них интересно посмотреть и послушать. Начинают появляться поэтика и объём - в созерцании ночных трасс, населенных фейри ветреных холмов, на которых нельзя строить дома и невозможно жить, хлёстких дождей, пугающих снов. Среди всего этого разворачиваются классические проблемы людей, которых никто не учил быть взрослыми; потери, семейные сложности, попытки найти себя, делать как лучше, совершать ошибки, исправлять ошибки, пытаться понять жизнь, пытаться понять себя. В истории много едких и цепляющих, отлично переведенных диалогов - "Мы все очень многое пережили, сказала Дилли. - В смысле? - Мам. В коромысле, блин", - но удивительным образом именно атмосфера позволяет книге сложиться в какое-то осязаемое пространство, сшивает разнородные нити судеб, а образ парома из прошлого в настоящего, из настоящего в будущее, постоянно присутствующий фоном, эту картину дополняет.

От переводчика:

"Разумеется, одной комедией на грани Беккета дело не ограничивается. За фасадом лихих пиратов скрываются люди — герои переживают о прошлом, страдают из-за утрат и своей импульсивности. Да, в прошлом они сталкивались с проклятьем из ирландских легенд и лесов и с испанскими наркоторговцами, но сейчас гораздо важнее, что один из них ждет в порту свою дочь, сбежавшую из дома, и не знает, сможет ли снова сблизиться с ней. А от разговорного стиля и словечек из коркского диалекта герои и мир романа становятся только более живыми и выпуклыми.

Динамичный, текучий сюжет Кевина Барри льется, как джазовая импровизация, от задушевной комедии к меланхоличным воспоминаниям, хлещет из стремнины скорострельных диалогов в поток сознания. Кажется, роман написан на едином дыхании — и точно так же должен читаться".

Спасибо самому Сергею Карпову - именно так и читается. На одном дыхании.
_______________________
Книжный вызов 2022, 5/38