2.5 Ром и отвращение в Пуэрто-Рико

Мне встречалось мнение, что место для чтения существенно влияет на впечатления. Казалось бы, страницы книги переносят тебя в авторский мир и заставляют забыть о реальном времени и окружении. Но мне было довольно странно и необычно дочитывать томпсоновский роман о жарком и липком Пуэрто-Рико в то время, когда я сидел в холодном и промозглом мурманском троллейбусе. Эта контрастность давала о себе знать, однако всё же не она повлияла на мою оценку «Ромового дневника» - романа, написанного в жанре гонзо-журналистики.

Термин изначально не был мне знаком, и лишь справившись у Википедии, я смог представить себе, насколько субъективный и местами довольно грубый способ повествования избрал автор. Словно полемизируя с идеей Пуэрто-Рико как рекламы Соединённых Штатов на Карибах, Хантер Томпсон вываливает на читателя килотонны не самых приятных впечатлений журналиста Пола Кемпа, в поисках лучшей жизни отправившегося на этот остров. По приезду наш герой быстро обнаруживает, что работникам газеты здесь месяцами не выплачивают зарплату, отчего они находят утешение в кишащих насекомыми барах, а местное население недолюбливает гринго и не чурается воровства. Коллеги Кемпа представляют собой довольно жалкое зрелище. Недостаток самоуважения всё глубже утягивает их в трясину пьянства и тунеядства. Даже девушка, так понравившаяся ему в нью-йоркском самолёте, тоже стремительно деградирует на этом тропическом острове: ради прикола дефилирует нагишом перед аборигенами и теряет человеческий облик в подхлёстываемой алкоголем оргии.

Вообще алкоголь можно назвать одним из главных героев этого романа Хантера Томпсона. Ручеёк выпивки берёт своё начало с утренней бутылки пива, в течение дня продолжается коктейлями в близлежащих барах, а завершается ромовыми водопадами на безумном дикарском карнавале. Чтобы на следующий день всё начать сначала.

На фоне острой алкогольной интоксикации Хантер Томпсон пытается показать читателю несправедливость мира и контраст между богатыми американцами, строящими фешенебельные отели, и аборигенами, вынужденными ютиться в жалких лачугах. Но это всё не настолько трогает главного героя, чтобы он прекратил свои мутные похождения. А раз эта тема неинтересна для автора, почему это должно волновать читателя? Непонятно.

Наконец, самое главное – я не представляю, зачем написана эта книга. Помимо гонорара, естественно. Свою статью, которая стала пионером жанра гонзо-журналистики, Хантер Томпсон почти не редактировал, собрав воедино разрозненные записки о своих алкогольных блужданиях. Как часто бывает, вместо заслуженного места в корзине для бумаг, эту статью вознесли на пьедестал и назвали прорывом в журналистике.
Вот и здесь, похоже, автор спешно достучал на пишущей машинке невнятный финал романа, допил виски и направился к редактору выклянчивать поощрение за этот опус. Чтобы затем, как и главный герой «Ромового дневника», спустить полученные деньги на новую выпивку и случайные связи. Ну, надеюсь, хоть автор получил удовольствие, раз уж читатель остался ни с чем.