3.5

Когда отец рассказывал мне о своём детстве, оно не казалось мне пыльным, безвозвратно ушедшим, пожелтевшей бумажкой на дне старого сундука - нет, он рассказывал так, что в нём сияло солнце, плескался ночной Дон и казалось, что время - пустяковое препятствие и что я не просто могу оказаться там, а уже побывала вместе с ним.
Но почему-то когда я читаю примерно то же у Алешковского, я только чую затхлый запах, и смутные полустертые картонные какие-то фигуры движутся, выхваченные кругом направленного света. Я один раз полностью прочитала книгу и другой раз наполовину - чтобы вспомнить о чем она вообще, потому что не запечатлевается ничего из неё. Фрагментарные воспоминания, из которых не получается цельной картины. - женщины пели, Балумба стрелял, ватка от укола пахла, песок шуршал, солнце светило...
Запомнилась хроника морального угасания отца, который если бы не имел фамилию, оканчивающуюся на "ский", конечно был бы больше востребован и оценен. О, сколько раз я слышала этот скорбный вопль, когда люди находят некую причину и её начинают винить в том, что не все сладкие плюшки достались им. Словно не видят, что все рядом живут в таких же или ещё худших условиях (но они же все не такие одарённые, им и не положено даже мечтать. Они же не тонкие, они же не так остро чувствуют).

Это мемуары очень локального значения. Если бы я нашла такие воспоминания - рукописные в тетради в глубине книжной полки, я бы впилась в них, потому что из этих отрывочных сведений можно было бы что-то добавить к истории моей семьи - её передвижениям, узнать лучше характер родного но далёкого по времени человека, а тут? - вспоминается стихотворение Симонова - Фотография: "Нет, не черствое сердце, а просто война: до чужих сувениров нам не было дела."