3.5

Развернутое, протяженное во времени и скрупулезное журналистское — не расследование — скорее, исследование в тяжелой, большой и страшной теме. Домашнее насилие — чудовищно «недооцененная» и от того страшнейшая ловушка. Насилие от незнакомого человека — понятное, возмущающее с одного броского заголовка, подогретое недоверием к любому чужаку. Но когда речь заходит о близких зеркало мгновенно становится кривым и кровавыми осколками режет жертву. «Бьет, значит, любит», «сор из избы», «стерпится», «воспитывает», «психанул», «довела» — сколько гребаных эвфемизмов нужно еще придумать, чтобы замаскировать побои, психологические травмы, убийства жен, детей, партнеров? Так же замазывают синяки тональным кремом, который любимый подарил. Быть битой — стыдно. А вот бить — нет. Но только жену. Или ребенка. Потому что за чужого человека можно схлопотать административку или уголовку, а за своих, родных, ничего.

И это чудовищный парадокс. Настолько мерзкий, что по мере чтения тошнит. Речь идет о реальных людях, потерявших годы, здоровье или жизнь, потому что «дома — не насилие, дома — это другое». Так беззащитные становятся еще беззащитнее, а агрессоры — безнаказаннее.

Контекст книги сугубо американский, со своей спецификой, наши реалии на фоне выглядят еще более беспросветными, что ли, но зато объемно показывает, что и в «процветающей демократии» от реального понимания, что домашнее насилие — это стихийное бедствие и преступление, а не «частное дело», еще далеко.

После таких книг еще гаже, кажется, слушать панические визги о недопустимости введения закона против домашнего насилия. Ситуация с домашним насилием — в мире! — сегодня настолько ассиметрична НЕ в пользу жертв, что если нужно десять законов одновременно хотя бы для того, чтобы выровнять ее и начать менять, то десять — отличное число. Другое дело, что законами можно лишь купировать симптомы, но сама болезнь требует глубокой перестройки общественного сознания, которая, к сожалению, если и идет, то очень медленно и с хлесткими болезненными откатами.

Пусть уже гуманизм когда-нибудь победит. Или астероид, если уж не гуманизм. Но все же склоняюсь к первому.