2.5

Из послесловия автора следует, что он очень хотел написать нечто подобное этой книге. Как по мне, лучше бы эти планы в мечтах и оставались. Не вижу литературной ценности в данном произведении, так и не смогла разглядеть его литературной красоты, потому как это наше знакомство с М.Эмисом вышло для меня крайне утомительным, мозговыносительным и до невозможности унылым.

Вся необычность сего творения заключается в его обратности, в путешествии из конца в начало, от старости к рождению. Мы вместе с Вторым Я нашего главного героя (его душой) пытаемся проглядеть всю его серую, малопримечательную жизнь, чтобы что-то такое-этакое увидеть. Трогательное? Красивое? Достойное?.. Как знать, что именно хотел показать за этим жизнеописанием автор, но что-либо из перечисленного на страницах я так и не нашла. С одной стороны, сторонний наблюдатель, благодаря которому мы имеем возможность всё узнавать, искренне изумляется всем происходящим с главным героем (точнее, с ним самим) вещам; с другой стороны, эти перечисляемые вещи гордо шагают по строкам задом наперед: нам, к нашему удовольствию, приплачивают таксист и продавец в магазине; сначала изо рта у нас вываливается еда, потом мы идём к выходу из ресторана; а ведь мы и в туалет ещё захаживаем - удивительные же дела там в таком случае происходят, не правда ли?.. Бонусом к той красоте идут перевернутые шировот-навыворот диалоги.

У кого-то при чтении данного произведения открывается второе дыхание, появляются объяснения для всего присутствующего в нем хаоса; для меня же книга оказалась невозможно грузной. Она как неприятный человек, про которого говорят: "после него хочется проветрить помещение". Из всего написанного я только усвоила, что в одни периоды у главного героя потенция была огонь, а в другие - так себе (к сожалению, эта тема тут смакуется часто). Но что он был за человек, этот Тод Френдли? В попытках приноровиться к царящему на страницах каламбуру я совсем перестала задаваться этим вопросом, а возвращаться к книге заново желания так и вовсе никогда не возникнет.

Специфическая вещь, на любителей. Особую злость во мне, уже и без того уставшей от чтения, вызвала спекуляция на теме войны: писать о зверски убитых людях в такой издевательски-извращенной манере лично я считаю кощунством. Хотя совсем не удивлена, что именно благодаря этому данное творение когда-то стало номинантом на Букеровскую премию.