5

Попросите случайного прохожего закончить фразу: "Сюрреализм - это...". Если он правильно поймет ваш вопрос и не покажет вам дорогу (возможно, в сторону эротического реализма), то наверняка ответ будет таким: "Сальвадор Дали". Ничего не поделаешь, в наших головах именно Дали единолично и накрепко связался с целым художественным направлением. Поэтому при знакомстве с творчеством Рене Магритта почти неизбежно постоянное сравнение с безумным и гениальным каталонцем. Оказывается, это "тоже сюрреализм", но абсолютно другой. Если представить читателя или зрителя в виде рояля, а художников - пианистами, то Дали, предварительно расставив по клавиатуре сияющие бюсты Ленина, будет лупить по ней руками, ногами и иногда предметами мебели, а если и этого окажется мало, попытается отпилить кусок от крышки. Магритт же возьмет всего одну ноту, и вместе с ним вы будете долго вслушиваться в ее звучание, в эхо, в обертона. Многие из его работ кажутся обманчиво простыми и бесхитростными, кроме того, сам художник нередко дает объяснения тем или иным образам или символам. Но тем сильнее они отзываются смесью из неясной тревоги и пытливого желания заглянуть за край обыденного мира, в котором зеркала совершенно скучным образом отражают лицо, а не затылок смотрящего. Каждый зритель-инструмент исполнит свою собственную мелодию, мне же хочется выделить картины, где сосуществуют ночь и день - две "Империи света", одна из которых осталась незаконченной, удивительной красоты "Черная магия" и "Изнасилование", прямая противоположность красоте - но не простое уродство, что-то иное. Очень запомнилась гулкая пустота "Потерянного жокея" и жутковатое внутреннее напряжение "Месяца сбора винограда".

Не меньше самих картин понравился и текст, сопровождающий их, разве что хотелось бы немного побольше узнать о времени дружбы Магритта с такими мастерами, как Тцара, Ман Рей, Элюар и... вы угадали, конечно же. А еще тронули две вещи: период plein soleil, ярких красок, служивших ему оружием во время Второй мировой войны - оружием, направленных не против врагов, как плакаты и листовки, но против уныния и печали тяжелых военных лет. И человек, ставший его музой, моделью и единственной любовью до конца жизни - Жоржетта Магритт. Пожалуй, одно из немногих и важных совпадений двух великих сюрреалистов.