4.5 А ларчик просто открывался

«Прошу всех, кто ожидал большего, нежели безыскусная повесть о бурной поре отрочества, простить меня. Я понимаю, что горести и переживания подростка мало кого взволнуют — в них нет ничего трагического. Но — люди добрые! Ведь даже гоночная машина останавливается на минуту, чтобы пополнить запас горючего. Почему бы и человеку, подхлестываемому ежедневной спешкой, не передохнуть, не поваляться немного на траве у реки?»

Ну вот наконец-то и раскрыт секрет названия этой книги, даже и не вспомнить, сколько лет меня волновал этот вопрос. Что же за фрукт то такой (или зверь?) это Галимадоэ. Ответ оказался простым, но тем и интереснее.

Насколько я поняла, это автобиографическая повесть. Так сказать, воспоминания о заре жизни. Через тридцать лет автор мысленно возвращается в один из городков своего детства, который оставил в его душе неизгладимый след. Вернее, семья доктора Ганзелина, которые проживали в Старых Градах, повлияли на судьбу и характер юного Эмиля.
Сейчас он по-другому смотрит на всё это: на странный семейный уклад доктора, на свою влюблённость, на поведение дочерей и на самого Ганзелина, словно давшего обет врачевать больных и неимущих.
Тогда всё выглядело страшно романтично. Нет, скорее и страшно, и романтично. Строгий доктор, относящийся к женщинам свысока, как дополнение к мужчинам, его дочери, которые, подчинившись правилам отца, словно мухи в янтаре, застыли в своём девичестве, а попросту в вечном домашнем рабстве, детская влюблённость к самой красивой из них (младшая, почти ещё ребёнок не в счёт). Да, это было огромное ребяческое приключение, с ночными вылазками на кладбище, любовными записками, и тайнами тайн, в которые сёстры посвящали своего маленького друга. Он стал вхож в дом, как свой, как ближайший родственник, и хотя часто и Ганзелин, или кто-то из девчат ворчали на него, но это было по-хорошему, просто чисто по привычке.
Спустя годы, Эмиль понимает, что мало романтики было в ежедневных повседневных трудах сестёр, в длинных очередях бедняков к кабинету врача, который иногда мог только и сделать, что всего лишь посочувствовать. А ещё он больше понимает напускную грозность Ганзелина, и, что, если бы не он, то вполне из хилого и болезненного мальчишки вырос бы такой же вялый и чахлый мужчина. А между тем, уверена, что это не так. Тот, кто понимает, что награда не на небе, а в нас самых, по умолчанию сильный человек.
И нет, я ни в коем случае не оправдываю доктора, как все великие люди, он деспот и тиран в семье, и только одна дочь сумела освободиться от его влияния. Увы, мы не знаем, что с ней случилось. Так же как и с её сёстрами.
Гелена, Лидмила, Мария, Дора, Эмма… Гелимадоэ… Вот она простая разгадка. Вот они сложные судьбы, о которых так легко и непринуждённо нам поведали.

«Люди стремительней передвигаются, интенсивней живут, быстрее стареют, яростнее ненавидят. Вслед за прежними катастрофами надвигаются новые, мир корчится в схватках, рождая лучшее будущее.»
Книга очень грустная, хотя и радости в ней много. Но это такая радость, очень лёгкая, с налётом печали, с безысходностью и бесконечной тоской. По тем, кто ушёл, по детству, которое не вернуть, по воспоминаниям, которые не вспомнить.

Тленный моб (тленная книга)
6/10