5 Князи торговли, рыцари промышленности и… просто цыгане

О чём это я? Ах, да! Третий, мной прочитанный роман Владимира Петровича, меня впечатлил ещё больше, чем предыдущие два. Если «Марево» - безупречный литературно, антинигилистическо-антипольский экшн, а «Большие корабли» - роман нервный, любовный и напряжённо-нравственный, то «Цыгане» - роман эпохальный в плане литературного инструментария. Клюшников здесь использует фишки писателей конца XX – начала XXI века, что было абсолютно непредсказуемо и я всё ещё отхожу от потрясения.

В книге полно ружей, стреляющих в последнем акте: немецкая девочка-попрошайка, добывающая себе хлеб пением немецких песен на набережной Невы, став в 17 лет устроенной девицей полусвета, спасает брак Зарницыных, это через 8 лет, в самом конце книги; место экстремального плаванья на лодке по Неве в день знакомства – так же служит психологическим якорем, возродившим прежние чувства главным героям; несостоявшаяся малороссийская любовь Льва Зарницына – Окся, впадает в любовный бред и всем рассказывает, что он её венчанный муж…

Сюжет – схематически. Лев Зарницын романтично знакомится со своей будущей женой, девицей полусвета, Агнес, она же Маня, она же Марья Сергевна. У Льва есть полубезумный дед-деспот в Москве, очень богатый, но жмот и ходит в лохмотьях… Там ещё забавный случай произошёл, когда приятель Зарницына принял его деда за бродягу и дал тому 25 копеек, а тот пробурчал: «Бешеные деньги, по 25 копеек нищему даёт!». Лёва приехал покорять Петербург, у деда просит денег только в крайних случаях и то через посредников. С Агнес они отжигают пока деньги не кончились, а потом поженились. И тут что-то странное происходит – Лёва вдруг становится нигилистом поневоле, случайно после какой-то дурацкой статейки, у него рождается дочь, его преследуют, он скрывается.

Из Петербурга Зарницын отправляется в Малороссию, где совершив подвиг милосердия – спас кого-то тонущего в Днепре, прыгнув в ледяную воду Днепра, становится кумиром молодёжи, поселяется в тихом городке (ох, тиха украинская ночь, какие пейзане, какие пейзажи, Днепр, вид Киева из окна, браво, маэстро!) с очень странными поселянами, которые чуть что – сразу хватаются за смычковые и ну давай жарить (про Днепры забавно получилось!)! Да и кадры-то всё: слепой Кирилл Фёдыч Барвинок (виолончель), забавный немец-управляющий Франц Иванович Дрейфтильтермих, прости, Господи (альт), отец Иларий (первая скрипка), ну и остряк-доктор (вторая скрипка), ах, да – и доча Окся на фоно для мяса, та доча, что влюбится односторонне после в героя своего времени. Там Зарницын жил по подложному паспорту и высказал интересную тираду о классической музыке:

… я люблю её (классическую музыку) до тех пор, пока она – музыка и не переходит в диссертацию. Искусство проще; оно ребёнок, оно к сердцу ластится…

Потом – Москва, встреча со своей первой любовью, возобновление отношений с дедом и очень, крайне, до невозможности странный разрыв с женой… Кстати, первая любовь Зарницына – Вольская – актёрка, талантливая, даровитая даже, выходит на сцену, звездает там, видит за кулисами Зарницына – и всё – провал, но её видел очень крутой режиссёр из провинции, которого впечатлила актёрская игра и не напугала ситуация закулисья в актрисе, скорее наоборот. Кстати, театр изнутри, с его интригами, профессиональными нюансами показан очень ярко, Клюшников наверняка был весьма близко знаком со всем этим… Весьма странный разрыв с женой – она, понимая что Окся бредит и веря Зарницыну, уходит от него, забрав их общую дочь. Зарницын бежит в Дрезден…

А теперь самое интересное. Инструментарий. Меня в своё время поразили книги Аготы Кристоф «Толстая тетрадь» и «Убик» Филиппа Дика (на самом деле, все его книги, но эта особенно) выворачиванием происходящего наизнанку. В обеих книгах это происходит не единожды, но это – вторая половина XX века, а тут – НА СТО ЛЕТ РАНЬШЕ! Итак, первый маячок –

…, ну и написала, почему бы и нет!

На выходе – прекрасный русский роман, без всяких оговорок. Прекрасный русский писатель и его повесть «Не-Марево» я из вредности просто найду (ни каких следов, даже журнальных публикаций не нашёл!) и прочитаю. И очень хочу прочитать роман Марии Всеволодовны Крестовской (дочери, соответственно, видного нашего писателя Вс. Вл. Крестовского) – «Актриса» (кажется), уж больно меня театральные нутряшки заинтриговали. Не перестаю удивляться – моё представление о русской литературе XIX века кардинально меняется – да, что-то осталось незыблемым, но совсем немногое…

Антинигилистическая проза №17