4 Рыцарство против фанатизма в антураже XVII века

Из истории Вилем знал только индейцев и турок. Он считал, что индейцы и турки беспрерывно воюют между собой. Чтобы пополнить его оригинальные познания в истории, я рассказал ему о войнах турок и немцев с эскимосами и о том, как однажды эскимосы захватили Баварию.

                                                            Ярослав Гашек. «Даровитый мальчик»

Вы в детстве играли в мушкетёров? А в индейцев? А и в то, и в другое одновременно? А вот сэр Артур, ещё будучи просто Арчи, видимо, играл и в зрелые годы ностальгировал по этому. Или... не играл и решил это компенсировать поместив героев своего романа сперва во Францию Людовика XIV, а затем в колонизируемую Канаду. А заодно смешавши в одном флаконе Мериме и Дюма с Купером и Майн Ридом. Кроме того, как рьяный верноподданный Великобритании не мог не поддержать пуританскую симпатию к гугенотам, чьи злоключения и составили канву романа. Это лишь усиливалось ярой непримиримостью к религиозному фанатизму бывшего ученика иезуитского закрытого колледжа. И наконец, он просто обязан был поделиться глубиной исторических познаний и недюжинной политической прозорливостью, в которых как истинный англичанин был абсолютно уверен. Думаю, что именно попытка выплеснуть на читателя подобную политинформацию в романной (и романтичной) форме и явилось главной причиной того, что исторические романы Конан Дойля не столь популярны, сколь приключения созданного им великого сыщика. Однако надо отдать должное писателю, над материалом он работал скрупулёзно и всесторонне. Что не уберегло от проскальзывающих казусов или попросту ляпов. Но ведь обнаружение их тоже доставляет удовольствие читателю и должно скорее приветствоваться, чем вменяться в вину.

Но revenons à nos moutons, баранам, которыми всячески стремились сделать несчастных гугенотов духовные пастыри орденов Иисуса и Св. Франциска. Блестящему гвардейскому капитану уготована участь баловня судьбы, счастливого супруга прекрасной кузины (что ж, инцест не был чем-то предосудительным среди голубых кровей), доверенного лица короля, а к пятидесяти годам наверняка обладателем маршальского жезла... была бы, когда б ни верность конфессии предков, пусть даже без религиозного пиетета. Все неоценимые услуги, оказанные Людовику вместо благодарности сменяются остракизмом, превращая Амори де Катина и его близких в беглецов к берегам Нового света. Кстати, в переводе названия романа явная ошибка, которая то и дело рождает недоумение: почему изгнанников, если уж изгнали, настойчиво преследуют, чтобы вернуть во Францию, не для раздачи пряников, конечно... «Беглецы» было бы правильным переводом оригинального «The Refugees», а не «Изгнанники». Поэтому роман двухчастен: действие первой части - это в основном Париж и Версаль; вторая же - это бегство в Америку и собственно уже американские приключения на берегах Св. Лаврентия и Ришелье.

Спутником де Катина становится молодой американский охотник Амос Грин, посланный отцом в Париж, дабы поднабраться впечатлений и лоску. Столичный лоск к нему не пристал, правда, зато впечатлений хватило: стычка с квартирантами-гвардейцами, помощь в выполнении секретной миссии короля... впрочем, не будем пересказывать... и в итоге французских приключений содействие бегству своих новых друзей. Интересен образ капитана-пуританина Эфраима Савэджа, в чьём послужном списке съеденного оказывается не только пуд соли, но и целая акула и который как истинный капитан уже не раз (!) шёл ко дну вместе со своим кораблём. И канадского феодала, владельца Санта-Марии, Шарля де ла Ну, своей беспристрастностью скорее похожего на стереотип английского лорда. Не удержался сэр Артур и от создания некоего подобия Шерлока Холмса в лице уже легендарного пионера Грейсолона дю Лю, явно владеющего дедуктивным методом. Ну и как же без фанатиков иезуитов и францисканцев, хоть и ставшими злобными фуриями для беженцев иже с ними, но так же послужившими и лакмусовой бумажкой для выявления самых благородных качеств де Катина, с пониманием относившегося к их упорству и лишь сокрушавшегося, что «их вера сильнее милосердия». А ещё полчища ирокезов, сперва расчистившие почву для истребления французских колонистов и как раз взявшиеся реализовать свою программу-максимум. Так что наши герои попадают, что называется, из огня да в полымя. Да уж, нескучная жизнь у людей...

И роман тоже захватывающий. Хотя Конан Дойль несколько нарушает каноны собственно исторического романа. Особенно в первой части едва ли не больше оказывается Людовика иже с ним, чем де Катина, в призме образа которого вроде бы и должны раскрываться перипетии придворно-религиозных интриг. Образ короля очень ярок и детален, равно как и отвратителен своими псевдо непогрешимостью и всеведением в сочетании с полным профанством. Но именно таким индивидом оказывается так легко управлять, славя его за достижения других, как крошку Цахеса, и сподвигая на выгодное решение, уравняв богобоязненность с богоравенством. Но всё-таки романист пошёл по пути наименьшего сопротивления, выстраивая фабулу подобным образом. Зато нет необьятных исторических лекций, как у Купера - им не отводятся отдельные главы, они вклиниваются в повествование в качестве «лирических отступлений» по мере надобности. Впрочем, хорошо это или плохо - спорно. В целом понравилось и время нельзя назвать потерянным. Добротно, но не безгрешно и un peu trop претенциозно и напыщенно, впрочем, как раз в духе того самого Луи. Сам же автор остаётся верен духу рыцарства и романтизма, нисколько не сомневаясь между верой и милосердием выбирая второе!