2.5

Идея – класс! Христианский миссионер среди инопланетян. Не читая, сразу прикинул направления главного удара: отсутствие точек соприкосновения инопланетного менталитета с христианством; духовный переворот самого пастыря с выходом на новый уровень или – наоборот – с разочарованием в вере; параллельная катастрофа на Земле, с соответствующей переменой статуса земной колонии в ковчег, в т.ч. в религиозном смысле. Короче, от катарсиса в финале не отвертеться. Читаю, книга не маленькая, есть, где развернуться. С первым пунктом – сразу мимо: христианство аборигенам уже привито, и они его жаждут. С третьим угадал – на Земле под ударами катаклизмов обостряются врождённые и хронические дефекты цивилизации и она сыпется. А вот со вторым пунктом и ГГ проблема: в свои 33 «христосных» года он ветеран боёв с зелёным змием и веществами, что априори характеризует его как человека либо большого ума, либо ровно наоборот. В литературе достаточно примеров, когда автор выбирал в главные герои дурака, идиота, недоумка, простофилю. На вскидку – Швейк, Чонкин, Форест Гамп. Делалось это для того, чтобы посредством взгляда под специфическим углом максимально выпукло показать систему, ситуацию или череду событий. Наш герой – пастор Питер Ли – человек, которого вера в Бога и любовь к женщине вынули из пропасти; он в равной степени хорошо владеет искусством публичного слова и отлично подкован теологически (сыплет цитатами из Святого Писания, готов дать ссылку на любую из них, Евангелие от Матфея знает практически наизусть). И при этом он ничуть не умнее вышеупомянутых героев мировой дуракиады. Спасение из бездны зависимости, радость обретения любви к Богу, личного счастья привели его к некоему восторженно-счастливому состоянию, которым он в силу присущего ему таланта проповедника пытается поделиться с ближним. То, что призыв Христа возлюбить ближнего своего, подразумевает совершение в этом направлении ежечасных, непрерывных физических и духовных усилий, ему даже не приходит в голову. Сотни и тысячи реальных миссионеров прошлого оставили после себя свидетельства заинтересованного погружения в новую для себя культуру: они изучали ритуалы , обычаи, мифы, легенды, верования, кухню и одежду народа, который они вызвались направлять на путь истинный. Потому что им это было интересно вообще, было насущно в рамках их миссии, и по-другому они не могли – практикуемая и проповедуемая ими любовь к ближнему именно и подразумевала глубокое погружение в чаянья и заботы его. Наш же «деревенский дурачок» умудрился с улыбкой блаженного дошагать до середины ни фига не тонкой книги, и единственное, что его слегка удивило, это – случайно подсмотренное отсутствие промежности под юбкой у инопланетной туземки. Он не только не озаботился спецификой жизни стада, пастырем которого он вызвался быть, ему это даже не любопытно. Конечно, во второй половине романа стараниями автора жизнь сама ему преподнесла на блюдечке (или вылила за шиворот) отгадки на незаданные вопросы. И с ним даже произошёл предполагаемый в начале духовный переворот, причём и тот и другой разом. Но всё это проложено такой эпистолярной ватой, которая не подразумевает не то что катарсиса, но элементарного душевного отклика. Во истину, это была книга не новых, не странных и совершенно необязательных к ознакомлению вещей.