3 Биография Екатерины: повторение – мать учения

Книга «Екатерина Великая» доктора исторических наук профессора Николая Ивановича Павленко, выдержавшая множество переизданий в серии «Жизнь замечательных людей», безусловно заслуживает прочтения тех, кто интересуется российской историей XVIII века, личностью и деятельностью Екатерины II и ее современников  ̶  Потемкина, Дашковой, Панина, Безбородко, каждому из которых отведена отдельная глава. Читателя ждет воссозданный по свидетельствам очевидцев портрет императрицы и ее окружения: цитат действительно много, их источники разнообразны. Но к трактовке образа своей героини автор подходит то ли как романист, то ли как моралист  ̶  в любом случае слова его полны оценочности: «... при обращении к частной жизни императрицы нас ждет разочарование. Создается впечатление, будто перед нами другой человек. Екатерина парадоксальным образом совмещала в себе высокий интеллект, образованность, государственную мудрость и банальный разврат» (стр.351).

Иногда кажется, что дать оценку или нравственную характеристику для автора важнее, чем подтвердить собственные слова или выводы ссылкой на источник. Так, после выдержки из Рюльера с описанием реакции Екатерины на известие о смерти Петра III историк пишет: «В этом красочном и драматичном описании допущена неточность: известие Екатерине о смерти Петра доставил не Орлов, а кто-то другой. Но для нас важна колоссальная выдержка Екатерины, которую мог проявить только человек, подготовленный к восприятию подобного известия» (стр.51). В результате за калейдоскопом субъективных прилагательных - «драматичный», «красочный», «колоссальный» - теряется ответ на очень важный для исторического сочинения вопрос источника информации: мы так и не узнаем, ни почему Павленко считает информацию о том, что известие доставил Орлов, «неточностью», ни кто же это был в действительности.

Вот другой пример. В главе, посвященной характеру Екатерины, говорится, что она «была сентиментальна и навзрыд оплакивала утрату не только близких людей, но иногда и далеких от нее. Сентиментальность, с особенной силой проявлявшаяся при известиях о смерти фаворитов, уживалась с безразличием, которое она выказывала в других подобных случаях» (стр.350). Нет оснований не верить автору, однако свои тезисы он не поясняет конкретными примерами из жизни Екатерины: кого она оплакивала? К кому была безразлична? В дальнейшем, уже из другой главы, можно узнать, что долго императрица переживала в связи со смертью Григория Потемкина (стр.400). Но это лишь один пример. И читатель сам должен догадаться, что он иллюстрирует мысль, высказанную несколькими десятками страниц ранее.

Прочитав книгу, можно познакомиться с основными событиями и персонажами XVIII века, хотя не всегда понятно, чем обусловлен отбор фактов и лиц. Например, в книгу попали все фавориты Екатерины II (на стр.355 даже приведен их список), однако нигде не упоминаются ее внебрачные дети, даже такие известные, как Алексей Бобринский.

Впервые полностью труд увидел свет в 1999 году, до этого печатался в журнале «Родина» в 1995-98 годах выборочно. Возможно, с изначальной разрозненностью текста и связано большое количество повторов в нем. Приведем всего один пример, хотя по книге их целые россыпи. В совершенно разных частях сочинения Павленко, сопоставляя масштаб личностей Петра I и Екатерины II, дважды противопоставляет их другим монархам XVIII века, цитирует одни и те же слова Пушкина и воспроизводит мысль об отсутствии топора в руках Екатерины II.

Сравнивая Екатерину II с предшественниками и предшественницами на троне, можно без риска ошибиться противопоставить ее супруге Петра I Екатерине, его племяннице Анне Ивановне, дочери Елизавете Петровне и двум внукам - Петру II и Петру III и поставить рядом с Петром Великим. Если первые находились во власти лени и удовольствий, то Екатерина II, как и Петр I, пользуясь словами А. С. Пушкина, на троне была работницей. Правда, работа Екатерины существенно отличалась от работы Петра - новые условия потребовали новых забот. Кроме того, Екатерине, как женщине, незачем было работать топором, командовать войсками на поле брани, водить корабли, овладевать ремеслами и т. д. (стр.65)

Подобно Петру, но в противоположность его преемницам и преемникам, Екатерина, выражаясь словами Пушкина, была на троне «работником». Но в отличие от Петра, орудовавшего пером, мечом и топором, императрица работала только пером, причем довольно успешно законодательствовала, сочиняла письма и записки, создавала труды по истории и даже писала художественные произведения. (стр.351).

В первой главе второй части книги автор предупреждает читателя о «наличии в главе повторений, правда, редких, но неизбежных, поскольку без них утрачивается обоснованность оценок и наблюдений» (стр.320). Однако повторы - отнюдь не редкость не только в главе XI, но и во всем тексте. Это не неизбежность, а свидетельство недостатка хорошей редактуры.

О невнимательной вычитке говорят и будто бы общие выводы по книге в целом в конце ее первой части: «Приспело время дать общую оценку тридцатичетырехлетнего царствования Екатерины II, причем руководствуясь широкомасштабным критерием. Продвинулась ли Россия вперед по пути прогресса? Мы имеем в виду развитие экономики, правового государства, науки, культуры, просвещения, градостроительства, укрепление мощи страны, повышение ее престижа в Европе, наконец улучшение благосостояния народа. На все эти вопросы мы должны дать положительный ответ, в котором, как нам представляется, читатель, прочитавший книгу, может убедиться и сам». (стр.318)

Таким образом, в качественном издании в твердом переплете с иллюстрациями на мелованной бумаге не меньше «черных пятен», чем «темных эпизодов» в биографии императрицы, о которых пишет автор (стр.325). Впрочем, книга все равно будет полезной тем, кому хочется освежить и закрепить в памяти информацию о событиях эпохи Екатерины Великой. Как ни крути, даже в повторах есть свой смысл, ведь повторение - мать учения.