3.5 Если бы Веласкес умел магичить, а королева Изабелла была герцогом...

Почему мне кажется, что это альтернативная Испания?
Прежде всего - язык. Про лексикон тех, кто участвует в происходящем скажу еще отдельно, это та еще "прелесть". Но он полон испано-похожих словечек, смысл которых не разобрать, зато как звучат... Потом имена с огромным списком имен личных и звучной фамилией, перекатывающейся на языке как ментоловый леденец. Далее, ассоциация с испанским двором, религиозностью и художниками "Золотого века", тем же Веласкесом и его сюжетами. Ну и сочетание двух разных этносов на смежной территории, как это было в средневековой Испании.

Почему тяжело читать?
Первое - язык и терминология. Да, в конце третьего тома словарь, но е-мое, это ж надо знать, и вообще в электронной версии это невероятно неудобно, предполагаю, что в бумажной тоже. Однако читателю должен быть дан шанс понять текст в бОльшей мере, а за незнакомыми словами нырять в словарь. Однако когда незнакомой становиться большая же часть материала - ощущение что я с наскоку хочу выучить испанский и терплю фиаско, что не добавляет радости. И даже дело не в этом, а в тексте разговорной речи, которую периодически можно воспринять как тарабарщину, интуитивно пытаясь сориентироваться. Удовольствия это не добавляет, только раздражение. И я такие куски пропускала по существу, пытаясь понять по настроению текста его смысл. Жирный минус в карму авторам и переводчикам. Возможно для англоговорящих все эти вариации проще и понятней, я тоже могу такими фразеологизмами и неологизмами шпарить, что поймут только те, кто владеет русским. Но при переводе не мешало б делать сноски или скидку на тупых читателей вроде меня, и переводить по смыслу, а не транслитерацией. Второе - трехтомник представляет собой три разные истории, оторванные друг от друга веками, связанные местом действия и одинаковыми для трех историй проблемами и противоречиями. И уже ко второму тому приходит разочарование - герои поменяются, будет можно сказать новая история. Так что настраиваться на ровное течение последовательного развития событий с узнанными вначале персонажами в течение всего кирпича не стоит. Опять же слова тут убивают отсутствием понимания вложенного в них смысла. Я только ко второму тому стала понимать что такое "чи патро" и вообще как это все.

Почему "шерше ля фам"?
Испания Испанией, а французская сентенция для этого кирпича - основной девиз. Любовь и любовные геометрические фигуры в "Ключе" на первом плане. И женским персонажам отводится максимальное внимание авторов. Что возлюбленные, что любовницы, что супруги -мне показалось и проработаны лучше и демонстрируют больше эмпатийных качеств, ума и сообразительности. Три тома - три истории. Интересно, каждый автор писал свой том или они как-то вместе над всем кирпичом работали? Обязательно будет любовница, обязательно будет жена, герцог, его наследник и великий иллюстратор - лица поменяются, а роли останутся такими же, лишь с поправкой на время. В этом есть свой плюс, ты примерно уже будешь представлять какие причины толкают того или иного персонажа на именно такие шаги и поступки.

Каковы же эффекты "Золотого ключа"?
Тягучая, неспешная, с засильем персонажей и сложным языкам, - чем же книга хороша? Для начала мягкой магией - через искусство и творчество. Вся фэнтезийная составляющая построена на Даре, иллюстраторах, одаренных, картинах, визуализации и фиксации событий и людей. Эдакое вдохновение Уальдом и его портретом Дориана Грея, не иначе.
Еще - романтическим настроем, даже патриархат тут с позиции романтизма подан; все окрашено в прямолинейные цвета и сразу ясно на чьей стороне симпатии авторов. Это упрощает понимание (особенно в условиях зубодробительного языка) и позволяет ожидать цензурированный текст, без натурализма и смакования грязи. Хотя и полунамеков тут достаточно, чтобы понять какой жестокий мир у персонажей, как попираются женские чувства и ценности женщины как личности (одно их посвящение, уж не помню слово, когда собственно и ожидают появления чи-патро чего стоит, бррр). Ну и конечно получилось достаточно панорамно, объем позволил охватить несколько столетий своеобразного мира.