4 О датском искусстве быть...

Давненько я не забредала на территорию скандинавской литературы столь удачно. Теперь снеговички от товарища Ю не так одиноки в моих фантазиях, они за ручку с человечками поделочными прогуливаются. Вечерний ужас родителей младшеклассников плавно распространяется на читающее население планеты. И все это сильно осложняется сезоном, внезапно, наступила осень и эти колючие ёжики барабанят о мое крылечко и блестят коричневым бочком из лопнувшей кожурки.
Невинные совсем, умиляющие спичечными ручками-ножками, кто бы мог подумать о скрытой зловещности...каштанового человечка.

Скандинавские детективы узнаваемы, в первую очередь, погодой. Вас всегда подстережет на его страницах дождь, независимо от того моросит ли уныло или проливается стеной, но он будет и часто сопровождается ветром. Если же слякоть сверху припорошена первым снежком и все это безобразие "нет плохой погоды" стремится в ваши ботинки, чтобы похлюпать и, от души так, настигнуть затяжным насморком, то ожидайте преступления покровавее и позатейливее.

Согласно прогнозам копенгагского метеобюро нам выпало посетить пару мест преступлений на свежем воздухе и с инсталляцией, чтобы отрезанные руки ноги у жертвы впечатлили, а присутствие каштанового человечка лишь усугубило и дало наводку на серийность.
Трудно будет отыскать что-то общее среди этих женщин - благополучная с виду семья, обеспеченная, но явно стремящая к побегу жена, неблагополучная, по всем возможным параметрам, мать-одиночка... И совершенно необъяснимые отпечатки маленьких пальчиков на фигурках, отпечатки ребенка пропавшего год назад, дочери министра соцзащиты Розы Хартунг.

Дело это достанется двум полицейским, такая внезапная совместная работа для Тулин, которая собирается в скором времени перейти на новую работу в НЦ-3, и для Хесса, бывшего работника Европола. Оба они такие ещё "фрукты", само собой, но в рамках.
Можно спокойно вынести женщину-полицейского, которой, при всей западной игре в равенство полов, приходится утверждаться, пусть и не явно. Резковатой, одинокой по убеждениям и достаточно свободной в личных отношениях.
И Марк не заставляет закатывать глаза при описании того как нелюдим, беспорядочен в хозяйственных делах, неконтактен и вообще не распаковывается толком багажом, ожидая скорейшего возвращения в этот самый Европол. Есть у него прошлое, как без него, и умение нажить неприятности.

Основные параметры понятны. Стоит перейти к деталям, которые могут увлечь читателя.
Конечно, впереди сбор фактов, долгие слепые тыканья в разные направления, чтобы хоть чем-то связать все жертвы.
С другой стороны, первая глава будет давать подсказку на будущее - мы сможем предположить что лежит в прошлом и служит основой преступлениям. Но конкретных ниточек это сразу не даст. Что ценно для детектива.
Роза Хартунг, министр, так же будет у нас на виду. Ей и с журналистами придется пообщаться, и как и что в семье узнаем, ведь период непростой. И ещё пару загадок нам подкинет автор, которые к основной линии будут иметь отношение, но лишь расширяющее такое отношение.
Не обойдется и без посещения психиатрической клиники, где томится на излечении осуждённый за похищение, насилие и расчленение. Весьма познавательное такое интервью, даже зловещее.
По мере продвижения, все разрозненные факты выстроятся правильным порядком, всему найдется место, кое-что даже позволит вообразить новую историю для поддержания копенгагского зловещего имиджа.

Удалось Сорену Свейструпу и заинтересовать читателя главными героями, практически не романтизируя отношения, добавляя лишь доверие и принятие друг друга. Несмотря на кошмарные, не побоюсь этого определения, преступления и напряжение от ожидания все новых и новых тел, укороченных на конечности, дети в этой истории остаются живы, а для некоторых даже подразумеваются благоприятные перемены.
И даже тема уже поднадоевшая, органы социальной защиты, которые заняты соблюдением прав детей, в этом романе более развернуто представлены. Тут вам и желание поскорее отписаться от анонимных сигналов, и недостаточный контроль за приемными семьями, и совершенно ужасная история о тех, кто потерял ребенка на основании весомых фактов, и превратился в чудовищ, лелеющих планы мести.
И, наконец, тут есть даже вечный мотив про добрые намерения, с перепевом о том как все можно извратить в процессе воплощения хорошей идеи государственной машиной.