5

Жил в начале 20 века в Голландии некий художник Ян Ван Меегерен, талантливый рисовальщик и даже мастер искусств. Писал он реалистические полотна в стиле старых мастеров, которые не находили спроса у публики, увлеченной в то время авангардом, и почти ничего не стоили. Критики же считали работы художника «несовременными и подражательскими». Все это в совокупности с честолюбивыми желаниями и жаждой крупных заработков подтолкнули Ван Меегерена на коварный план…

Знаменитый голландский искусствовед, пользующийся огромным уважением в профессиональной среде, Абрахам Бредиус был убежден, что у Вермеера обязательно должны быть картины на религиозные темы и предсказывал их скорейшее обнаружение. Торжеству Бредиуса не было предела, когда ему принесли на экспертизу картину «Христос в Эммаусе», которую он безоговорочно признал шедевром Вермеера («не нужна даже подпись… каждым дюймом своей живописной поверхности картина доказывает – это Вермеер»!).
Надо ли говорить, что настоящим автором картины был Ван Меегерен?!

До конца второй мировой войны он написал более дюжины картин, которые продавались как полотна старых мастеров, и был осужден в 1945 году за… пособничество в приобретении нацистом Герингом картины Вермеера «Христос и грешница» и вывоза национального шедевра из страны, что в послевоенной Голландии каралось смертной казнью. Пришлось сознаться, что Вермеер был ненастоящий…

Такая история. Именно её напоминает сюжет книги «Да простятся ошибки копииста», но лишь отчасти. Здесь тоже в центре повествования судьба имитатора, художника-неудачника, «безупречно владеющего техникой, роковой для него заслугой». Не добившись признания как художник и зарабатывающий уроками рисования в школе, однажды он с помощью друзей получает заказ на реставрацию картин известных мастеров, в том числе тех, где «немного стерлась подпись и её надо подправить»… Иллюзий наш герой не испытывает, и за приличные деньги готов и на это. Дальше – больше, он делает копии, официальные, получает признание и известность, но одна идея захватывает героя – идея «художника, чье созидание есть разрушение». Так под верхним слоем истории художника-копииста проглядывает более глубокий смысл книги – о понятии искусства и его роли, что позволяет прочтение и осмысление повести не только в буквальном смысле, но и в аллегорическом и моральном.

А еще к достоинствам этой книги (точнее, перевода) нужно обязательно отнести грамотный комментарий, поскольку в некоторых современных изданиях примечания если и появляются, то чуть ли не на «кто такой Пушкин»… Здесь, к счастью, знаменитейшие фамилии, вроде Моне, Магритта этой «почетной» участи избежали, и вместе с тем, иные, менее известные художники, а также встречающиеся в тексте аллюзии кратко «расшифрованы». Это приятно.