3 А-а, в Африке горы вот такой вышины!

До сих пор с творчеством Трумена Капоте я не был знаком, но несколько рецензий друзей, написанных на эту повесть в конце прошлого и начале нынешнего года, заставили меня заинтересоваться книгой. И хотя я сейчас не очень-то расположен к чтению беллетристики, о чем я уже писал ранее, все же объем данного произведения позволил не прочитать его, а прослушать за одну, не самую долгую прогулку.

К Трумену Капоте я относился с некой опаской, причина которой целиком и полностью кроется в моем ассоциативном восприятии его имени. Я понимаю, что руководствоваться подобными ассоциациями - не самое умное дело, но и отказаться от них, если они уже закрались в голову, почти невозможно, так и приходится время от времени о них вспоминать.

Так вот, имя писателя у меня однозначно склонялось к фамилии одного из самых одиозных президентов США, того самого, который ради того, чтобы устрашить "Джозефа" Сталина, которого сам до припадков боялся, сбросил две атомные бомбы на японские города. А это значит, что я ожидал от писателя с таким именем имперской помпезности и глубокой внутренней несостоятельности.

Фамилия же рождала у меня самую настоящую дихотомию восприятия, с одной стороны появлялась наглая морда американского же гангстера Аль Капоне, а с другой - унылые городские пейзажи московской "камчатки" - Капотни. Вот такой симбиоз нью-йоркского Капоне и московской Капотни провоцировала в моем сознании фамилия "Капоте". Следовательно, я невольно ожидал от автора чейзо-чэндлеровских брутальных мотивов на фоне "жизненной" чернухи.

Надо сказать, что автор оправдал некоторые мои ожидания - чернухи хватало, Капоне тоже присутствовал в образе благообразного сидельца Синг-Синга, да и авторской внутренней несостоятельности, по крайней мере, в том безымянном образе, в котором автор выступил, было через край.

Но вот влияния Чейза и Чэндлера обнаружить не удалось, скорее, мелькали блики тех двоих авторов, имена которых всплыли во время первого разговора автора и Холли - Моэма и Хемингуэя. Да и кто в пятидесятые годы прошлого века из американских авторов был свободен от влияния "дядюшки Хэма"? Да, в стиле проглядывал Хемингуэй, в подходе - читалось "бремя страстей человеческих", но, на мой взгляд у "президента-гангстера" получилось "тех же щей, да пожиже влей".

Для меня Холли предстала неким вариантом Кармен наоборот. Та же легкость в общении с людьми, та же способность нравиться противоположному полу, та же необязательность и непосредственность. Но есть глобальное отличие, которое и делает этих довольно похожих героинь антиподами - Кармен нуждалась в любви, и любовь была для неё самой большой ценностью в жизни, а Холли в любви не нуждалась от слова "совсем".

И если Кармен предает своего Хосе ради другого, то Холли предает всех и вся только ради себя самой, ради какого-то эфемерного будущего, которое её ждёт то ли в Бразилии, то ли в Африке, то ли вообще у черта на куличках. Ведь в её жизни была настоящая любовь - её любил Док, её любил молодой писатель, в конце концов, по своему, по-кошачьи, но её любил кот. Однако Холли отказалась от них от всех.

Хорошо, с Доком можно списать на то, что, когда она вышла за него замуж, она была еще совсем ребенком, а с писателем, чувства которого она не может не видеть, спишем на то, что насильно мил не будешь, а котом пришлось пожертвовать ради списка бразильских миллионеров. Вот эта душевная слепота - неумение любить, и неумение определять главные жизненные ценности и есть ахиллесова пята этой девушки.

Многие пишут о том, что сначала Холли предстает довольно неприятной личностью, но потом отношение к ней меняется, когда начинаешь её "понимать". Это естественно, ведь мы наблюдаем за Холли глазами влюбленного в неё писателя. И тут неважно, за что он её полюбил, на этот вопрос настоящего ответа никогда не бывает, а из тех, что приходят на ум, лучшим кажется "любовь зла, полюбишь и козла", правда, в данном случае - козу. Однако, ирония в том, что это Холли по-дружески, потому что "любовно" сказать язык не поворачивается, называет своего друга "козликом". Но и тут соглашусь, что "козлик" это далеко не "козёл".

Но дело в том, что автор, испытывающий симпатию к своему герою, всегда передаст эту симпатию и читателю. Так что мы не к Холли начинаем её испытывать, а к тому образу Холли, который пытается нам навязать автор. Ведь, если вдуматься каждый автор либо прокурор, либо адвокат своих "героев".

Встречались мне и утверждения, что Холли идет по жизни без маски, а мне показалось наоборот, что Холли только и делает, что ходит в маске. Её цель - привлекать и производить впечатление, и она привлекает и производит впечатление, её непосредственность используется ею довольно расчетливо. Мне почему-то вспомнилась книга психолога Леви "Искусство быть другим", в которой он учит закомплексованных девушек быть непосредственными, предлагая им сказать кавалеру, вниманием которого они супер-дорожат: "Ой, подожди меня тут, мне надо сбегать пописать". Ну чем не Холли?

Холли хорошо ориентируется в законах социума, но интуитивно, что позволяет ей верно выбирать тактику, но она постоянно попадает в стратегический просчет, а все потому, что она не знает такой простой вещи, что внешний успех не тождествен внутренней удовлетворенности, поэтому в погоне за внешним - завтраком у Тиффани, например, - она упускает самое ценное. Хотя, об этом я, кажется, уже говорил.

Насчет того, что Холли "идет по жизни смеясь" и "плачет по ночам", я бы тоже поспорил. Она не смеется, а делает вид, а насчет ночных рыданий, это, скорее, к "девушке Прасковье из Подмосковья", а не к Холли. У неё очень высокий порог душевной боли, по большому счету её ничем не пронять, она очень быстро переключается, догадываясь, что если она может легко поступиться интересами других ради собственных, так и у других есть на то право.

Холли очень активна и деятельна, но вся её деятельность направлена на то, чтобы как можно удачнее пристроить собственную инфантильность, вот такой противоречивый симбиоз получается. Поэтому она так легко позволяет себя обмануть, точнее, всегда готова к самообману, но когда он обнаруживается, ни бегство того, кто номинально числился "любимым", ни потеря ребёнка, не вызывают душевного потрясения или катарсиса. Холли уже отряхнулась от "вчерашних" обстоятельств и готова к новому сету борьбы за ускользающий успех. В этом и сила её и слабость, она практически непотопляема, но зато остается игрушкой ветра и волн, которые швыряют её куда придется.

И еще, как мне показалось, этой повестью Капоте провозгласил грядущий кризис американской мечты - разбогатеть и быть счастливым. Как ни пытается Холли воплотить эту мечту в жизнь, у неё ничего не получается, и тогда девушка увозит "американскую мечту" на экспорт, сначала - в Бразилию, в надежде влюбить в себя тамошних миллионеров, но, видимо, с бразильскими нуворишами не сложилось, и мы узнаем, что она оказывается в Африке. Ну что же, в Африке широкие реки и высокие горы, а еще крокодилы-бегемоты и какие-нибудь местные плантаторы.

Холли так и осталась в некоторой степени ребёнком, эгоистичным и даже жестоким к тем, кто её любит и заботится о ней. Хотя, казалось бы, она рано повзрослела, рано прошла через жесткую жизненную школу, но процесс взросления где-то дал сбой - внешняя мишура навсегда осталась для неё важнее внутреннего содержания.

02:14