5 НЕНАВИСТЬ ФАЛЬСИФИКАТОРА

Для начала процитирую слова оставшегося одним из самых эпатажных, очевидно, отечественных литературных критиков, Виктора Топорова: «Два международных бестселлера, выпущенные с интервалом в пять лет, вышли по-русски фактически одновременно (в двух разных издательствах)… По сути дела, перед нами дилогия, тема которой агрессивный антисемитизм («превентивный» и «платонический» 120 лет назад и неистовствующий 70 лет назад), а художественный прием – один на два романа – саморазоблачительный монолог героя-рассказчика – изготовителя «Протоколов сионских мудрецов» у Эко и эсэсовского палача – у Литтела. Читать в общем-то не стоит ни тот, ни другой, но если уж читать – то дуплетом. Или, как сказано выше, дилогией». Прочитав изначально «Благоволительниц» Джонатана Литтелла и, прислушавшись к авторитетному мнению, я без перерыва взялся за «Пражское кладбище» (хотя хотелось забыться от предыдущих кошмаров в паре детективов, чего уж там). Соглашусь с Топоровым – параллели очевидны.

Перед чтением я уже был знаком с массой отрицательных отзывов на роман, суть претензий к которому сводится к тому, что автор «исписался», не оправдал надежд, книга неинтересна, занудна и схематична. Не соглашусь. Я очень просто оцениваю любой текст: да или нет? Мой ответ – да. Читать мне было интересно, такой титан, как Умберто Эко, в моей поддержке не особо нуждался, как я полагаю, но подчеркну, что лично моих надежд он не обманул.

Предисловие вечного переводчика Эко - Елены Костюкович оставляет немного в недоумении. Проясняя мотивы автора и наиболее сложные моменты восприятия романа, Костюкович углубляется в исторические исследования вопроса, особо концентрируясь на отношении католической церкви к антисемитизму и ее критике в адрес романа. Фактически, наш переводчик договаривает все то, что сам Эко не договорил и, более того, надежно упрятал за мировосприятием своего героя. Рассказ ведется от лица протогониста - Симонино Симонини, профессионального фальсификатора документов, подлого негодяя, предателя, провокатора, убийцы, среди прочего, по автору, - создателя «Протоколов сионских мудрецов». Его своеобразной речью описаны плутовские приключения, проливающие свет на обстоятельства происхождения этого темного дела, а также освещающие различные тайные стороны европейской жизни середины - конца XIX и рубежа XX веков и представляющие череду исторических личностей (Фрейд, Дюма, Гарибальди, Жоли, Таксиль, целая плеяда парижских мистиков и сатанистов). Многие критикуют Эко за простоту изложения и неровность сюжета, но основные претензии - к способу раскрытия темы: смысл неясен, «зло в книге описано, но не заклеймлено», мол, читатель так и не поймет, планируют ли все же евреи захватить мир или нет. Согласен. Умберто Эко лукаво улыбается. Он по прежнему стоит на позиции, высказанной в «Маятнике Фуко» - главная тайна - это сокрытие отсутствия тайны. Мне стиль романа понравился - думаю, что мудрый итальянец осознанно исполнил стилизацию под французскую развлекательную прозу XIX века, ориентируясь, очевидно на Дюма и Сю, о чем есть премного указаний в самом тексте.

В моем понимании, Симонини - этакий Баудолино с отрицательным знаком в силу своей невольной вовлеченности в трансформацию исторического процесса посредством создания легенд и артефактов. Вспомните, ведь именно Баудолино по прихоти Эко создал Туринскую плащаницу, среди прочего. Процитирую образец мыслительного процесса героя, чтобы можно было представить себе общий стиль языка романа: «Евреи.., мало того, что спесивы, как испанцы, неотесаны, как хорваты, алчны как левантинцы, неблагодарны, как мальтийцы, наглы, как цыгане, немыты, как англичане, сальны, как калмыки, надуты как пруссаки, и злоязыки, как уроженцы Асти...» (дальше в цитате идет речь о прелюбострастности вследствие приапизма, я это, пожалуй пропущу). Заклеймив физиономические особенности еврейского лица, Симонини более подробно останавливается на недостатках немца. Он, простите, «в среднем выделяет вдвое больше (еще раз простите) кала, чем француз. Гиперактивность его кишечной функции вредит работе мозга». Французы же, в свою очередь, «ленивы, кляузны, злопамятны, завистливы, самонадеянны». А итальянцы – «коварны, лживы, подлы, они предатели». До подробного разбора недостатков русского народа очередь не дошла, хотя русский след в романе присутствует достаточно мощно. Симонини наедине с самим собой не стесняется в словах и эпитетах, выступая мизантропом и негодяем, каких поискать. Неряшливость, обжорство, раздвоение личности, сексуальные проблемы формируют его негативный облик, отличающийся в тоже время изрядной долей наблюдательности и остроумного цинизма. «Вам следует знать, адвокат, - вступил тут Боджо,- не сыщется в Пьемонте преданейшего, чем я, ценителя нашего цельного и благородного воина, нашего генерала Гарибальди... Из этого начала мне стало ясно: Боджо - заклятый ненавистник Гарибальди».

Именно на пражском еврейском кладбище Симонини размещает место вымышленного собрания иезуитов, на котором обсуждается общеевропейский заговор - первая политическая подделка героя. Вдохновение он черпает у Сю и Дюма, естественно. В дальнейшем идея «пражского кладбища» живет все в новых и новых фальсификациях, видоизменяясь в соответствии с требованиями политического момента. Про Луи-Наполеона: «Затем народ был призван голосовать за то, чтобы на десять лет продлить срок его личного президентского правления. А потом - за то, чтобы республику переименовали в обновленную империю. Против демократии есть только это единственное верное средство - общенародное голосование».

«Единственный способ иметь сведения о диверсионной секте - это самому держать ее бразды. Ну или по меньшей мере держать на жаловании ее главарей». Ко всему прочему, Симонини редкостный неудачник - все его шпионские операции приводят совершенно не к тому результату, на который он рассчитывал. Вершиной его усилий в Италии становится уничтожение документов (именно это ему поручали) не только вместе с их владельцем, но и со всей командой корабля и, собственно, с самим кораблем. В книге множество рецептов приготовления различных блюд - обжорство является истинной страстью Симонини. Часть книги написано одной половиной героя, часть другой и еще часть Повествователем, уставшим от всей этой путаницы. Для придания большего сарказма, Эко делает Симонини, выбирающего очередной объект фальсификации, теоретическим антисемитом: «Как-то стало даже жалко, что я никогда не встретил в жизни ни одного еврея. Потому что для работы все же недоставало прямого знакомства с предметом моего омерзения, постепенно разрастающимся в образ врага».

Роман – натуральный гимн ремеслу фальсификации и дезинформации: «Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не связываться с подлинными документами, даже с полуподлинными! Если они существуют где-то, всегда есть риск, что кто-то до них доберется и выявит, что мы их процитировали неаккуратно... Настоящей убедительностью обладают только те документы, которые построены самостоятельно с нуля». Иезуиты, масоны, бомбисты, сатанисты, шпионы наполняют пространство романа. Симонини движется через них, совершая время от времени свои мерзости, предательства и убийства. Мир парижских исследователей темного мистицизма, описанный в знаменитом романе непосредственного участника событий Гюисманса «Без дна» у Эко показан сборищем шарлатанов и проходимцев, причем им уделено достаточно много места в книге. Кроме всего прочего, мерзкий Симонини принимает участие и в уничтожении Парижской коммуны, помогая карателям. И почерк «немецкого шпиона» Дрейфуса также Симонини подделал (кто же еще?) для того, чтобы того арестовали. А знаменитые Протоколы автор напрямую увязывает с идеологией нацизма - недаром глава 26 прямо называется «Окончательное решение».

В издании масса иллюстраций, а в конце приводится обложка книги Сергея Нилуса, в которой впервые в 1905г. были изданы полные «Протоколы», с потрясающим названием: «Великое в маломъ и Антихристъ какъ близкая политическая возможность».

Вывод: «Отлично» роману классика европейской литературы.