5 Царство ароматов

Я была уверена, что "Парфюмер" это абсолютная классика, написанная в веке эдак 19, а может и в 18. Представьте, насколько удивляется человек, когда вместо витиеватого и нагруженного словесными оборотами текста, он получает простой, но очень точный, а еще в добавок и ироничный слог. Представили? А мне вот и представлять не надо. Естественно, на помощь пришел Google, который подсказал Маше, что роман был написан в КОНЦЕ 20 ВЕКА. В общем, мне открыли глаза на то, что Патрик Зюскинд - это не знаменитый немецкий классик, а наш дедушка-современник, который, возможно, прямо сейчас потягивает сок, наслаждаясь видом на озеро Штарнбергер -Зе, и даже не подозревает, что какая-то там далекая Мария в коем-то веке пишет рецензию на его книгу.
Занавес.
Читая "Парфюмера", я понимала, что не могу оторваться от романа. И дело здесь не в сюжете и не в героях, а в каком-то цепляющем механизме вроде духов Жана-Батиста Гренуя. А это, кстати, и есть наш главный герой, за который мы наблюдаем с его первого вздоха и до самой смерти. Правда первый раз вдохнул он в себя не свежий воздух, а вонь тухнущей рыбы и гниющих потрохов, в коих он оказался не случайно, а по воле своей матери, совсем не желавшей этого ребенка. Но мать тут же казнят за обвинение в детоубийстве, а наш младенец Жан-Батист сначала оказывается у кормилицы, назначенной в монастыре, а потом и в приюте. Есть в нем одна особенность: герой не имеет своего запаха, зато имеет особое и даже невероятное обоняние. Он слышит запахи на расстоянии кварталов, разделяет их на компоненты и мысленно составляет новые ароматы. Он способен учуять запахи предметов, которые для простых людей ничем не пахнут. На протяжении своего взросления он познает мир запахов и понимает, что его призвание - создавать самые прекрасные ароматы. Он хочет стать великим парфюмером.

Вот вам и завязка. Что тут такого? Человек обладает такими талантами! Из него выйдет прекрасный парфюмер. Но продвигаясь дальше, продолжая следить за судьбой Гренуя, мы понимаем, что главный герой - это не человек, я не могу назвать его даже помешанным. Единственное, на мой взгляд, определение, которое можно дать этому персонажу - СУЩЕСТВО. Да, это существо, а не человек. Существо несомненно гениальное, но совершенно бесчеловечное. В нем нет чувств, в нем нет эмоций. В нем есть только безграничное тщеславие и стремление к превосходству. Автор сравнивает Жана-Батиста с клещом. Это очень меткое сравнение, подчеркивающее его нечеловеческую сущность. Герой выживает в условиях, в которых не выжил бы ни один человек, как клещ может затаиться, а потом, почувствовав запах крови, вновь ожить, нанести удар, убить...

Так кто же этот самый Жан-Батист Гренуй? Отверженный и одинокий с самого рождения человек, которого обстоятельства и окружение натолкнуло на этот ужасный путь, или чудовище, гениальный злодей, чувствующий превосходство не только над людьми, но и над Богом? По-моему, на этот вопрос однозначно ответить нельзя. НО в любом случае, какими бы факторами не были вызваны поступки Гренуя - им нет оправдания. Это переходит границы не то что профессиональной этики, а границы простой человеческой морали. Это отречение от важнейших жизненных ценностей и истин. Путь Гренуя - это вершина ассоциализации.

Отдельное слово про декорации. Весь этот ужас происходит в не менее ужасной обстановке Парижа 18 века. Зюскинд, конечно, проделал большую работу и смог передать вонь большого города и застоялого воздуха маленьких улочек: запах гниения, разложения и нечистот, запах людского пота, запах тухлой рыбы в лавках...

Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни — скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни — грязными простынями, влажными перинами и остро-сладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло верой, из дубилен — едкими щелочами, со скотобоен — выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестираным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов — луковым соком, а из тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром, и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Воняли крестьяне и священники, подмастерья и жены мастеров, воняло все дворянское сословие, вонял даже сам король — он вонял, как хищный зверь, а королева — как старая коза, зимой и летом. Ибо в восемнадцатом столетии еще не была поставлена преграда разлагающей активности бактерий, а потому всякая человеческая деятельность, как созидательная, так и разрушительная, всякое проявление зарождающейся или погибающей жизни сопровождалось вонью.

Однако автор показывает нам не только грязь города: он будто за руку вводит читателя в парфюмерные лавки, где витают ароматы цветов, специй, духов, мыла и эссенций.

Ассортимент простирался от чистых эссенций, цветочных масел, настоек, вытяжек, секреций, бальзамов, смол и прочих препаратов в сыпучей, жидкой и вязкой форме — через помады, пасты, все сорта пудры и мыла, сухие духи, фиксатуары, бриллиантины, эликсиры для ращения бороды, капли для сведения бородавок и крошечные пластыри для исправления изъянов внешности — вплоть до притираний, лосьонов, ароматических солей, туалетных жидкостей и бесконечного количества духов. Но Бальдини не довольствовался этими продуктами классической косметики. Он считал делом чести собирать в своей лавке все, что источало какой-либо аромат или как-либо служило для получения аромата. И потому наряду с курительными свечками, пастилками и ленточками там имелись все пряности — от семян аниса до палочек корицы, сиропы, ликеры и фруктовые воды, вина с Кипра, Малаги и из Коринфа, множество сортов меда, кофе, чая, сушеные и засахаренные фрукты, фиги, карамели, шоколадки, каштаны, даже консервированные каперсы, огурцы и лук и маринованный тунец. А кроме того, ароматизированный сургуч для печатей, надушенная писчая бумага, чернила для любовных писем, пахнущие розовым маслом, бювары из испанской кожи, футляры для перьев из белого сандалового дерева, горшочки и чашечки для цветочных лепестков, курительницы из латуни, флаконы и флакончики из хрусталя с притертыми янтарными пробками, пахучие перчатки, носовые платки, подушечки для иголок, набитые мускатным цветом, и пропитанные мускусом обои, которые могли более ста лет наполнять комнату ароматом.

Вот в таких колоритных декорациях происходит действие. Читатель на одной странице задыхается от смердящего воздуха, а на другой пытается учуять аромат миндальных духов. Но финальная сцена.... Это самое мерзкое, что я читала в своей жизни. Я всеми силами пыталась не представлять картину у себя в голове, но даже всплывающие образы заставляли передернуться от отвращения. Самое интересное, что подобных сцен в книге полно, но именно финальная... брррр.

Итак, я довольна тем, что познакомилась с "Парфюмером". Это было ново, необычно для меня, книг с подобной проблематикой я не читала. Довольно сложный роман, но не в плане исполнения, а в этом смысловом "пласте", который не лежит на поверхности. А самое главное, роман вызывает целую гамму чувств на протяжении всего прочтения и сильно цепляет. Поэтому могу советовать) Эй, ты там за экраном! Спасибо большое, что дочитал(а) мою рецензию до конца) С любовью, Mashylka