5 "Суетна ты, жизнь человеческая!"

Работать не могут, жить не могут... Старуха, кто у нас детей-то сделал такими? Откуда они? Наши ли?

Пьеса Сергея Найденова стала для меня настоящим открытием. Во-первых, познакомилась с творчеством неизвестного ранее драматурга, как оказалось, автором одной из популярнейших пьес на советских театральных подмостках, не говоря уж про дореволюционные театры. Поистине долгая жизнь была предназначена этой драме в 4-х действиях, а написана была в рекордные 12 дней. Принята публикой практически сразу же, удостоилась множества хвалебных отзывов в газетах и журналах того времени, вот лишь некоторые из них:

"Это удивительно жизненная пьеса. <...> Кажется, что перед нами приподняли завесу настоящего человеческого горя, непонятных надежд, разбитых мечтаний", -- восхищались "Новости и Биржевая газета" (1901, 11 декабря, No 341). "Очень хорошая эта пьеса. В ней так много правды, настоящей жизни; ничего нет деланного, придуманного",-- вторила "Петербургская газета" (1901, 11 декабря, No 340). "Драма подкупает реализмом изображения будничной жизни средней семьи"...-- соглашались "Биржевые ведомости" (1901, 11 декабря, No 338).

В чем же секрет пьесы? Скорее всего, в живости и узнаваемости выписанных характеров, злободневности поднятых в ней тем (вневременная вещь, актуальна как тогда, так и сейчас) и конфликтов. Автор явно знает, о чем пишет. И неудивительно: по словам современников, пьеса носит чисто автобиографический характер и все Ванюшины списаны с родных и знакомых Найденова (поэтому долгое время с постановкой пьесы в родной Казани у автора не складывалось - никто ведь не хотел быть узнанным).

Как явствует из заглавия, речь в пьесе пойдет о большом, но недружном семействе Ванюшиных. Глава семьи, купец, 65-летний Александр Егорович Ванюшин пытается как-то повлиять на своих шестерых детей, выбивается из сил, сгорает на работе, учит их уму-разуму, помогая как-то устроиться в жизни (образование, женитьба и проч.), выходит только не очень: младшего сына исключают из гимназии, он крадет деньги у родителей, старший бросил университет, чтобы помогать отцу в лавке, но и там пользы от него никакой, весь день сидит, уткнувшись в книги, дочь неделю назад вышла замуж и уже сбежала от мужа, у младших дочерей тоже в голове один дым...И вот оно удивление номер два для меня - это как же надо избаловать своих детей, чтобы они превратились вот в ЭТО. Тема отцов и детей раскрывается здесь совсем уж с неожиданной для меня стороны, потому что здесь я целиком на стороне их отца: для чего их учат, для чего содержат, если никакой вообще ни благодарности, ни ответственности, ни заботы в ответ - абсолютно ничего. Глухие. равнодушные ко всему и ко всем люди, думающие только о себе, своей выгоде, своей пользе.

Детки! Что им отец? Учились, да ничему, кроме фу-ты да ну-ты, не выучились. Учить-то не стоило...

Этого ли я ждал от вас? За людьми лез, дураков слушал -- учил... научил на свою голову. Да еще говорит, во мне жалости нет!

Но главной в пьесе стала все же идея пагубности мещанского уклада, а вовсе не взаимоотношения старшего поколения с младшим. Лучше всего об этом сказал сам автор:

" "Я так или иначе, -- говорил о себе С. Найденов, -- я долго служил делу разрушения, если не социального строя, то разрушению мещанского идеала [...] Жизнь русского обывателя, его семья, дела, жизнь исключительно плотская, ради своего тела, претила мне. Я протестовал, я писал против этой жизни".

Оттого такой актуальной она кажется и сейчас, в наши дни, когда в погоне за удовольствиями многие теряют и ум, и порядочность. Когда деньги заслоняют людям все. Когда рушатся связи между самыми близкими людьми...

Страшно, горько, жизненно и правдоподобно....

Ванюшин. Для них старался, для них делал -- и всем врагом стал.
Арина Ивановна. Грозен ты уж больно. Вон Алешеньку-то как перепугал.
Ванюшин. Грозен, боятся... А знают ли они, как смотреть-то на них жалко? Не чувствуют, ничего не чувствуют... Словно не отец я им.
Арина Ивановна. Я Алешеньке скажу.
Ванюшин. Не надо. Пусть думают что хотят про отца. Все равно, немного нам с тобой жить, как-нибудь доживем. Устал я сорок лет вести вас. Рукой на все махну. Пусть живут как хотят! И для чего работал? Для чего жил? Грош к грошу кровью приклеивал... Суетна ты, жизнь человеческая!