4

Жизнь в Нью-Йорке, работа в журнале для богемной публики - звучит хорошо, не так ли? Но что если это дано вместо родины, вместо близких людей, вместо человека, которого любила, а в придачу к этому даётся память, с которой каждый день приходится бороться, но и отречься от которой нельзя... Для Жанны Мери, героини романа "Забыть Палермо", всё именно так.
Палермо, такой, каким она его помнит, больше не существует, он стёрт войной. И для Жанны этот город становится неким мифическим местом, куда невозможно вернуться.

Но у меня была отдушина - мой остров, я всегда могла унестись туда мысленно. Снова вдруг возникали знакомые хриплые крики, шум, визг, лихорадочная суета; кругом меня появлялись детишки - дрессировщики ящериц и светляков, собиратели душицы; моя вселенная возрождалась, я вновь слышала голоса, жалующиеся на горькую нищету...

В самом начале мне казалось, что я читаю "Дьявол носит Prada" только образца 60-х, и очень хотелось захлопнуть книгу. Но когда по сюжету главную героиню начинают грызть воспоминания, то вся американщина и поверхностность отступают, и роман начинает изобиловать красивыми, но вместе с тем тяжёлыми фрагментами.

Оставалось три дня до праздника святой Розалии, и вот в разгаре ночи настал конец света, такое слепящее зарево, что земля уходит из-под ног, крушение мира возвещают колокольни, падают бомбы, а розовый ураган цветов лавра и аромат деревьев, как и прежде, окутывает город своим душистым дыханием.

И здесь не видно нарочитых попыток разжалобить читателя, всё выглядит искренним и правдоподобным.
В написанном Г. Ратиани предысловии к роману говорится, что отец Эдмонды Шарль-Ру был последним французским послом в Риме перед тем, как Муссолини напал на Францию в 1940 году. В письме же Эдмонды к советским читателям (эта заметка на пару страниц дана в книге после самого романа) есть фраза про "целую серию персонажей, то вымышленных, то реальных, огромное прошлое, всю Сицилию".

Дальше...

Во второй части (всего книга разделена на три) Америки становится гораздо меньше, да и самой Жанны там не так много. Первые полторы главы второй части отведены под историю барона де Д., жившем в замке в небольшом городке Соланто, близ Палермо. Эти главы довольно-таки занудны, но именно после них книга читается гораздо легче. История барона де Д. подводит к истории его внука, Антонио. Едва ли не главного человека в воспоминаниях Жанны. И, вместе с тем, воспоминания о нём едва ли не самые тяжёлые для героини.

Он был молод, силён, неистов. Он был сама смелость, этот опалённый солнцем юноша, который лежал около меня на дне лодки. С тех пор как его превратили в эту бледную, скорбную тень, в солдата, погибшего в глубоком овраге, я не решаюсь вспоминать ни наши пережитые радости, ни то, как я его любила.

В упомянутом выше письме автора к читателям присутствует следующая фраза: "На одно из первых мест я выдвинула, конечно, Антонио, этого молодого аристократа, которого я некогда любила".

Также барон де Д. является связующим звеном с ещё одним важным героем - Кармине, который родился уже в Нью-Йорке в семье сицилийского эмигранта Альфио Бонавиа. Ему практически удалось стать американцем, богемная публика Нью-Йорка стала принимать его за своего. Но перестал ли он быть тем мальчиком, который, наслушавшись разговоров эмигрантов разных национальностей, видел кошмары связанные с отъездом, с бегством? Действительно ли Америка была его родиной, или всё-таки его место в другой стране?
Между Жанной и Кармине нет романтических отношений, Антонио он ей заменить не может, но он для неё и не просто случайный знакомый.

Я поняла, чем был для меня Кармине: вновь обретённой на чужбине Сицилией...

К истории барона де Д. автор возвращается и в начале третьей части. Вероятно, что во многом для того, чтобы ещё раз показать ужас эмиграции; не той эмиграции, когда человек уезжает потому, что ему кажется, будто в другой стране звёзды ярче светят, а той, когда выбора не остаётся.

- Ну вот мы и вырвались отсюда.
И так как старик ничего не ответил, тот же голос повторил громче:
- Вышли в море, ваше сиятельство... Нечего больше опасаться.
Барон де Д. не плакал. Он смотрел на луну, появившуюся на небе, и не видел её. Казалось, что он прислушивается к ровному похрапыванию мотора, но слышал ли он его? Всё было иллюзорным, нереальным - думы, чувства, даже его тело, которое стало чужим.

В основном же в третей части внимание сосредотачивается на Кармине. И в последних главах мотив тоски и тяжести переплетается с какой-то лёгкой надеждой, что возвращение возможно, и что с памятью можно справиться.

Есть у этой книги свои мелкие недостатки, но мне кажется, что нет смысла о них говорить. Важно, что этот роман из тех, что не забываются, что дают что-то для души.