2 Клюква в патоке

Леонардо да Винчи, пожалуй, самый известный полимат эпохи Возрождения. Сложно найти ту область знаний, где выдающийся флорентиец не проявил бы себя в той или иной мере. И не так уж важно, что подобный универсализм — это характерная черта любого интеллектуала упомянутой эпохи (можно вспомнить Мариано ди Якопо, Леона Альберти, Микеланджело Буонарроти). Какое могут иметь значение факты того, что большая часть проектов и идей Леонардо не дождались своего воплощения при его жизни и были переоткрыты независимо от него спустя столетия, когда мы говорим о великом гении? Бертран Жиль, однако, в своей книге об инженерах Возрождения не стесняясь говорит о Леонардо следующее:

«Следовало иметь безграничное невежество и неоправданное воображение, чтобы сделать из Леонардо да Винчи, вопреки ему самому, плодовитого изобретателя».

Увы, но именно бурное воображение мы встречаем в книге Леонарда Шлейна. Испытывая неподдельное благоговение перед образом гениального флорентийца, автор пытается, опираясь на скудный объем данных, дать описание строения головного мозга Леонардо. Биографические зарисовки и пространные рассуждения об особенностях отдельных произведений разбавленные главами, посвященными физиологии мозга человека, должны привести читателя к итоговой реконструкции. И что же удается узнать о мозге Леонардо? Что у него, вероятнее всего, были хорошо развиты оба полушария, которые были соединены большим мозолистым телом или иначе:

«Леонардо был и левополушарным академическим мастером, одержимым порядком, и одновременно правополушарным мистификатором»; «Его мозг был столь сложен, что оказал серьезное влияние на человечество».

Это все, что можно утверждать со множеством оговорок о мозге героя книги.

Качество анализа, проведенного автором, хорошо продемонстрировано им самим. Так, рассуждая о живописи Леонардо, Шлейн говорит:

«Я понимаю, что моя интерпретация четырех обсуждаемых здесь картин Леонардо, написанных на религиозную тему, утрированная и провокационная».

Не разделяя взгляды Дэна Брауна, автор, тем не менее, прекрасно справляется с ролью беллетриста:

«Для любителя розыгрышей и загадок лучшим способом поквитаться с организацией, которая его постоянно не понимала и недооценивала, было замаскировать в своих картинах альтернативные толкования, которые могли ждать веками, чтобы оказаться расшифрованными потом, когда общество станет более свободным от церковного влияния».

Отдавшись идее невероятной гениальности Леонардо, Шлейн всюду пытается найти ей подтверждения. И вот Леонардо уже открыл первый и третий законы Ньютона:

«Ньютон сформулировал свой первый закон в 1687 году так: Всякое тело продолжает удерживаться в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменить это состояние. Леонардо писал: «Ни одна неодушевленная вещь не движется сама собою, но движение ее производится другими».

С таким же успехом в первооткрыватели можно записать Фому Аквинского:

«…всё, что движимо, движимо чем-то иным. Ибо всё, что движется, движется только потому, что находится в потенции к тому, к чему оно движется, а движет нечто постольку, поскольку оно актуально. Ведь движение есть не что иное, кроме как перевод чего-либо из потенции в акт. Но нечто может быть переведено из потенции в акт только неким актуальным сущим».

И подобных натяжек в книге достаточно. Например, Шлейн утверждает, что Леонардо первым создал анаморфный рисунок, в то время как историк Кирсти Андерсен считает, что пальму первенства стоит присвоить старшему современнику да Винчи Пьеро делла Франческе.

Леонардо да Винчи действительно сосредоточил в себе множество талантов, чем вызывает искренний восторг и удивление, но оценивая его достижения куда более уместны слова Филиппо Арреди, который считал, что его гений «более очевиден в наблюдении, нежели в синтезе; в интуиции, но не в дедукции». Другого мнения Леонард Шлейн, который не останавливается на естественных свойствах гения Леонардо и дополняет его образ мистическим ореолом.

В одной из глав автор говорит следующее:

«Некоторые особенности жизни и творчества Леонардо становятся понятнее, если считать его первым путешественником сквозь пространственно-временной континуум».

Оказывается да Винчи был наделен «дистанционным видением», которое позволило ему составить карты, превосходящие по точности современные ему аналоги в разы! Подкрепляет свои рассуждения Шлейн ссылкой на эксперименты Хэлуина (Гарольда) Путхоффа, в которых принимали участие «медиумы» Инго Суонн (Сванн) и Пэт (Патрик) Прайс, что должно, по мнению автора, доказать возможность существования паранормальных способностей. Путхофф известен тем, что заявлял о доказанности паранормальных способностей фокусника Ури Геллера, которого вывел на чистую воду Джеймс Рэнди… В копилку «авторитетных ученых», призванных подкрепить взгляды Шлейна, попадает и Руперт Шелдрейк, с его парапсихологией. Пожалуй, никто не охарактеризует содержимого лучше автора:

«Я отдаю себе отчет в том, что ниже предлагаю вам измышления, граничащие с фантазией и способные вызвать скепсис и смех».

Кто знает, может подражая своему вымышленному Леонардо да Винчи, Шлейн решил просто пошутить над потомками, оставив им незавершенную рукопись или же это результат болезни, вызванной поражением левого полушария мозга (издатели предуведомляют читателя, что автор скончался от рака мозга не окончив книгу).

Издание 2019 года, в отличии от предыдущего, не содержит иллюстраций, к которым можно обратиться при чтении глав о важных работах да Винчи, и выполнено в формате покетбук, что максимально приближает книгу к легкому во всех смыслах чтиву.

Источник