3

Открываем девятый номер журнала "ИЛ" и в самом начале его, во первых строках романа иранского писателя читаем:
Скальпель рассекает твой шахский живот, оставляя кровавый след. Стальные зажимы оттягивают края разреза, и в животе разверзается синеватый провал. Твоя селезенка, как забытый заключенный прямо под реберной клеткой прижалась к стенке диафрагмы. Шестьдесят один год назад началась ее служба: эта мясистая масса принимает кровь из аорты, разветвленной на тысячи капилляров, и, очистив ее от ядов, добавив красные кровяные тельца, толкала дальше....
Жутковато, не правда ли? Но ведь как красиво и как поэтично написано! Вот и весь роман такой - неторопливый, размеренный и красивый какой-то восточной, причудливо-витиеватой красотой.
Повествование разворачивается в двух временных плоскостях - в настоящем и в прошлом. В настоящем - печальная участь последнего падишаха: изгнание с родины, болезнь, хирургическая операция, и неизбежное умирание. В прошлом - детство, юность, годы правления. Я плохо знаю историю Ирана и мне трудно судить насколько достоверно здесь описаны события иранской истории ХХ века, судьба последнего шахиншаха Ирана Мохаммеда Резы Пехлеви, свергнутого в 1979 году во время исламской революции, но если судить по сведениям из Википедии, то автор очень правдив. Проблемы монархического правления в исламской стране, где живы еще средневековые традиции, столкновение восточного образа жизни и насильно внедряемой вестернизации...Кроме специфичных для этой страны проблем и характерные для любой - власть и народ, диссидентство, индустриализация, просвещение, эмансипация женщин.
Интересно то, что все многообразие тем и проблем раскрывается через житие одного человека - падишаха. Причем исключительно в форме одностороннего диалога автора с главным героем (или его супругой, верной спутницей). В каждом предложении присутствует обращение "ты" - твой, твоему, твоих, твоими... Как будто человеку потерявшему память рассказывают всю его жизнь, без утайки. Необычно, но вполне в традициях восточной поэзии. Когда я заглянула в конец журнала в раздел "Авторы номера", то прочитала: "Мухаммад-Казем Мазинани иранский поэт и прозаик, автор поэтических сборников.", отчего стала понятна эта лиричная манера повествования. Меня она несколько утомила и показалась однообразной, поэтому такая оценка.