3

Книга интересна скорее как образец оккультной мысли Трётьего Рейха, чем как научный труд о так называемой "альбигойской ереси". Ран практически полностью повторяет идеи Наполеона Пейра, хоть и пытавшегося представить историю средневековых еретиков в ином, романтическом и даже героическом ключе, но создавшего всего-лишь новую легенду о катаризме, довольно далёкую от исторической действительности.
В работе Рана к мистицизму Пейра примешивается ещё и мистицизм Третьего Рейха, что лишь увеличивает число его ошибок, так что с исторической точки зрения книга не так уж интересна. Все её достоинства являются чисто художественными - многочисленные цитаты из "Альбигойцев" Ленау и "Парцифаля" Вольфрама фон Эшенбаха (последнее произведение Ран рассматривает в роли исторического источника, доказывая на его основе правдивость легенды о катарах как хранителях Святого Грааля - исследование можно было бы считать интересным, если бы рассматривалась связь катаризма с данным литературным произведением, но не с самим Граалем, в существование которого Ран, судя по всему, верил). Эти цитаты и эмоциональность самого Рана способны погрузить читателя в пусть и ложную, но довольно красивую атмосферу.

Что касается исторической достоверность, то тут Ран делает множество грубейших ошибок, которые, к сожалению, позднее приживутся и будут восприниматься как факты некоторыми историками и людьми, историей интересующимися. Например, в книге имеет место распространённая путаница в названиях - термины "катары" и "Совершенные" выводятся как самоназвания еретиков, активно развивается миф об "Endura" как о способе самоубийства, возникший благодаря инквизиторам XIV века, совершенно неверно описывается происхождение ереси и отношение катаров к другим средневековым еретикам - вальденсам.
Причиной некоторых ошибок Рана можно считать не только отсутствие материала для исследований, но и идеология Рейха. Так, идеализируя катаризм, Ран отрицает его связь с болгарским (не арийским) богомильством, что, на самом деле, совершенно неверно, и даже отрицает связь катаризма с христианством, хотя современные исследователи, такие, как Жан Дювернуа и Анн Бренон, доказывают, что ересь катаров имела исключительно христианские корни или, точнее, была настоящим христианством, но дуалистического и евангелического толка.
Высказанные Раном идеи и о эллинистических корнях катаризма, а так же о том, что катары были солнцепоклонниками, не верны. Не имеют смысла и его измышления по поводу крепости Монсегюр, так как после окончания альбигойского крестового похода она перестраивалась, и настоящий "катарский" Монсегюр выглядел, по мнению современных исследователей, совершенно иначе.

Если резюмировать всё вышесказанное, то читать книгу можно, но интерес она представляет с точки зрения истории Третьего Рейха и историографии катаризма, а не как источник правдивых сведений о нём самом.