4

И снова Анна Матвеева. На этот раз её роман «Завидное чувство Веры Стениной». Начала читать, ничего не ожидая, и так захватило, что я пыталась любую свободную минутку в напряженной рабочей неделе выделить для чтения, чтобы узнать, как там дела у героинь )) В центре внимания автора тема зависти, женской зависти. «Казалось бы, нехитрое дело – взять и полюбить тех, кто превосходит нас красотой или талантом, только вот беда – на этом пути, как срубленное дерево лежит зависть. Бревном лежит – ни проехать ни пройти». «Зависть – самое стыдное из всех человеческих чувств. Свои права есть у ревности и у ненависти, и даже для жадности всегда находятся оправдания. Но не для зависти! Сказать: «Я завидую» - все равно что выставить себя голышом на всеобщее обозрение, да не во сне, а наяву, да не в красивом двадцатилетнем теле, а в том, с которым живешь большую часть своей жизни». Вера – интересный человек, она умеет видеть и слышать картины, она разговаривает с портретами, ощущает запах натюрмортов и пейзажей, слышит звуки. Университетский профессор сказал однажды, что у неё завидное чувство понимания живописи. Но Веру саму гложет, душит, тиранит собственное чувство зависти в образе летучей мыши к её подруге Юльке Калининой. Это постоянная борьба и внутренний диалог. «В изобразительном искусстве зависть представляли в облике костлявой старухи с отвисшей грудью. Косоглазая, со змеюкой в руке, эта аллегорическая зависть пожирала самоё себя. Кроме того, на роль зависти часто приглашались громадная собака, змея или скорпион, а также летучая мышь – потому что она, как и зависть, не переносит дневного света». Никто из великих философов и писателей не оправдывал завистника, «лишь Кьеркегор признал, что зависть – это на самом деле восхищение».
Роман интересен композиционно, переплетены настоящий момент и ретроспектива. Смена повествовательной перспективы позволяет заглянуть в душу каждой из героинь, лучше понять их мотивы и поступки. В книге используется обилие названий разных картин и имен художников (любопытно сравнение Путина и господина Арнольфини с картины Ван Эйка и преподобного Уолкера с холста Рёберна). Прекрасеный язык (правда, излишне много сравнений) романа, забавная игра слов, легкость и увлекательность текста – все это несомненные плюсы произведения.