2

Интеллигент, говорящий «фу-фу», или почему у классиков с плеч летят головы.

В начале повести Королёв позволяет себе отпустить резкое замечание по поводу интеллигенции, заметив, что интеллигент говорил «своё вечное «фу-фу» и жизни и смерти». Повесть сея, очевидно, должна быть указанием для современной интеллигенции на своё место: мол, смотрите, какие вы были и до чего в конце ХХ века докатились.
Повесть с множеством интертекстуальных элементов может быть рассчитана только на осведомлённого читателя, то есть на того самого оплёванного интеллигента, который даже и в современном мире продолжает говорить своё «фу-фу». А кто же ещё станет читать подобную литературу? И вот мы приходим к выводу: Королёв решает целою повестью своей доказать своим же собственным читателям, что они не правы и что в литературе ни на что закрывать глаза нельзя.
И у Королёва в этом начинании есть, пожалуй, совсем не эстетствующая опора и поддержка: это и Сорокин с «Голубым салом», и Пелевин со всем своим репертуаром, и Эдичка Лимонов. Литераторы выступают против эстетического начала в литературе. Но вспомните, в России литература держалась всегда на нескольких столпах, один из которых и есть то самое эстетствование. А головы классиков летят… Наверное потому и летят, что пора прекращать существование литературного процесса в мире эстетических начал. Конечно! Кому это нужно? Давайте лучше будем писать про какашку, бл***й и на йазыке падонкафф. А потом, когда наше время станет историческим периодом, детям в школе о нём вообще не скажут. Неприлично. Да и не о чем, вероятно, будет говорить.

Дальше больше!

Эпатируя нас смертью Гоголя в гробу под землёй и его несчастной оторванной головой, Королёв призывает читающих либо согласиться с ним во всём, либо вступить с ним в полемический диалог. А диалог этот о том, что без существования безобразного, чёрного, мрачного, злого нет целей в человеческой жизни.
Ориентиры, очевидно, выдаются только грешникам. Те, кто чист, идут в монастырь. Растут зоны отчуждения, бурлит время в конце ХХ века, рушится МММ, да чего только не происходит. И среди этого всего сидит Королёв и пишет повесть, отрывая классику голову. Конечно, голову классику оторвать всего проще: классика обидеть может каждый, классик мёртвый, он мстить не будет (Гоголь, думаю, не причинил никакого вреда Королёву).
Хам творит новую страшную красоту, он творит хаос (небо – это вид с земли на хаотическое расположение небесных светил в галактике). У новой красоты две стороны медали: одна из них это страх и ужас, другая – красота, стремление к законченности, т.е. к совершенству.
Другая точка зрения (первая принадлежит «прозревшему» Носову) - это точка зрения чёрта в гоголевской маске. Он говорит, что цели существования нет вообще и вся жизнь игра. Тогда, помилуйте, за что пострадала интеллигенция?
Сейчас относительно фигуры чёрта и его образа: а не начитался ли наш Королёв «Мастера и Маргариты»? А не взял ли он слишком много на себя, пытаясь из тьмы конца века попытаться продлить традиции и булгаковские, и собственно гоголевские? Попытка не весьма удачна при близком соседстве в одном ряду с другими совр. писателями, типа того же Сорокина.
За что всё-таки автор казнит Гоголя? И не считает ли он, что это время само его казнило? А то, что Гоголь будто был похоронен заживо – неудачная мистификация. Это он просто поворачивался в гробу от новой литературы, которая, очевидно, тоже совсем не боялась снять его головы или сбросить с парохода современности со всеми этими «фу-фу» Пушкиными, Тургеневыми, Герценами и проч.
Королёв в своей повести «Голова Гоголя» позволяет персонажам совершенно халатно бросаться головой классика, при этом из их уст льются речи метофизически умные. Герои (комиссар Носов и сам чёрт в облике Гоголя) ведут воистину «диалоги о великом». Но потом всё великое сворачивается и превращается в фигульку, потому как следом идёт пространная часть рассуждений/истории(?) о взятии Бастилии.
«Голова Гоголя» - роман-гильотина, роман нового жанра, так радостно смакуемый нашими современниками. Теперь вошло в моду придумывать мифы о классиках. Возможно, есть доля правды в истории о Гоголе, но сама история мифологизируется (вспомним ещё раз «Голубое сало» - что с серебряным веком делает Сорокин, вспомним «Антиахматову»). Хотя если подумать, тенденция к созданию мифологем из фигур классиков – традиция не новая. Цветаева, создавая прозаический текст «Моего Пушкина», превращает классика в своё воспоминание о детстве, раскашивает его – метафорически – в синий цвет и делает из него формулу русской классики «убиенный поэт». А Хармс со своими анекдотами про Пушкина! Это ещё один шаг к гильотине. Получается, что деятель искусства (особенно часто – писатель), становясь классиком, постепенно движется к своей гильотине. И она ждёт, непременно ждёт каждого великого и мёртвого уже один раз гения, чтоб эпатируя нас, убить его снова, и снова, и снова. Не зря же Чёрт у Королёва говорит, что комиссар – это есть сам Гоголь, который отдан на муки нечистой силе. Может быть, это плата великого человека за то, что он был великим?
«Робеспьер предпочёл уйти с должности, чем послать на эшафот человека.»
Но Королёву не стать Робеспьером (кто в современной русской литературе поступит как Робеспьер и не будет рубить голов?). Современная литература превратилась в революцию против классики, против канонов, против святая святых. Современники видели застой, современники боролись с ним… но застой уже давно пробит, революция вырвалась наружу, она теперь не может больше приносить полезных плодов. Настало время реставрации литературы. Пора это понять.

Спасибо за внимание! *уходит растить грибы и читать Гоголя*