4

Сама не ожидала, что эта книга подарит такой упоительный отдых моей голове. Здесь всё так просто, что и думать почти не надо.
В самом деле: никаких тебе подтекстов, никакой экзистенциальной тошноты — только душевный подъём. А если уж скорбь — то деятельная, если уж гнев — то праведный, если уж борьба - то, ясное дело, никак не душевная. Почти никакого стилистического буржуйства: предложение за предложением, правильные, обтёсанные, будто из контрольного диктанта в седьмом классе, сами собой льются в расслабленное сознание, как вода сквозь сито. Персонажей не приходится разглядывать под лупой — никаких оттенков и полутонов: красные да белые, да ещё разве что жовто-блакитные, и сразу понятно, кто протагонист, а кто контра. Все характеры простые, яркие, энергичные, как цвета на полотнах кубистов.
При этом читать было на удивление не скучно, напротив, меня прямо заворожила раннесоветская экзотика. Все эти КП(б)У, таинственные ревкомы-укомы-предчека, не говоря уж про дивный «Агитпроп подива» звучат какой-то фантастикой в нашем бетонно-стеклянном будущем.

Сегал уже два месяца работал завагитпропом губкомпарта.

Впечатляет? А чего добился ты?
Ещё экзотичней — их нравы и логика, когда джульетта в гимнастёрке-хаки выдаёт своему ромео:

— Видишь небо? Оно голубое. А ведь у тебя такие же глаза. Это нехорошо. У тебя глаза должны быть серые, стальные. Голубое — это что-то чересчур нежное.

Невольно задумаешься: неужели люди и правда так жили, так думали и так любили?.. Но, хотя в ту эпоху, как она описана в книге, верится не больше, чем в страну атлантов, я в который раз с удовольствием убеждаюсь, что не так страшен соцреализм, как его малюют. Впрочем, в этой книге ещё присутствует хорошая доля соцромантизма, — может быть, в этом и секрет её бодрящего, какого-то оздоровляющего эффекта.