5

В оценке книги я создал двойственность суждения, исходя из которой я даю различную ценность идеям авторам и самой книге. Проще говоря-я превозношу автора и его взгляды в их одновременной революционности, и закрываю глаза, и прощаю его за примитиврость возрений и язык книги-Золотая классика, любимая всеми за свои недостатки.
Говоря об Лукреции, то он действительно кажется революционером, даже неким богоподобием, ибо материалистические взгляды на мир; отсутствие души, богов и атомарность были познаны каким-то неведомым трансцендентальным способом, при этом не обладая всей совокупностью технологий, что есть у человечества сегодня. Именно его трезвым воззрениям я отдаю дань,ещё раз называя его революционером, что тысячи лет назад смог объяснить законы мироздания.

Если в начале своего труда "Миф о Сизифе" Альбер Камю задаёт вопрос о цели философии, говоря, что вся её направленность заключалась в поиске ответа на вопрос-стоит ли она быть прожитой,-Есть лишь один поистине серьёзный философский вопрос-вопрос о самоубийстве. Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой или она того не стоит-это значит ответить на основопологающий вопрос философии. Все же прочие вопросы-имеет ли мир три измерения, существует ли девять или двенадцать категорий духа-следуют потом. (ой)

хмм... то я же считаю, что главный вопрос философии-это поиск первоначал. Но парадокс состоит в том, что Лукреций ответил на него, и в этой коннотации философии он уже не имеет места быть. И тем отчаянней она пытается создавать себе новые вопросы, дабы не впасть в абсурд от своих попыток

Так-то вот каждый бежит от себя и, понятно, не может

Прочь убежать; поневоле с собой остаётся в досаде,

1070 Ибо причины своей болезни недужный не знает.

А понимай он её, он бы, всё остальное оставив,

Прежде всего природу вещей постарался постигнуть.

Дело ведь здесь не идёт о каком-нибудь часе едином,

А состояньи, в каком неизбежно все смертные люди

Должны по смерти своей во веки веков оставаться.

Что ж, наконец, за несчастная страсть и привязанность к жизни

Нас заставляет всегда трепетать в постоянной тревоге?

Определённый предел установлен для века людского,

И ожидает нас всех неизбежная встреча со смертью.

1080 Кроме того, обращаясь всегда в окружении том же,

Новых добиться утех нельзя продолжением жизни:

То, чего у нас нет, представляется нам вожделенным,

Но, достигая его, вожделенно мы ищем другого,

И неуёмной всегда томимся мы жаждою жизни.

Нам неизвестно, какой нам выпадет жребий в грядущем,

Что нам готовит судьба и какой нас конец ожидает.

На волос даже нельзя продлением жизни уменьшить

Длительность смерти никак и добиться её сокращенья,

Чтобы поменьше могли мы пробить в состоянии смерти,

1090 Сколько угодно прожить поколений поэтому можешь,

Всё-таки вечная смерть непременно тебя ожидает,

В небытии пребывать суждено одинаково долго

Тем, кто конец положил своей жизни сегодня, и также

Тем, кто скончался уже на месяцы раньше и годы.

В труде,несмотря на его сложность в языке автора, есть ряд фундаментальных принципов (отрезков), которые расправляются со всеми суевериями, что по сей день царят в головах людей. Стоит ещё похвалить Лукреция или найти для себя полюс в том, что притимновность понимания основ мироздания все ещё имеет материалистический базис. И даже такого уровня аргументы, больше логически основанные- ценны в своей простоте и истинности, ибо не имеют сложных объяснений, теории, присущей современным концепциям о природе вещей. Объяснения Лукреция более чем актуальны для современного человека,что смотрит на мир те ми же глазами, что и человек эпохи Лукреция. В этом ещё большая особенность и эстетическая ценность поэмы - в её приятно сложном и одновременно красивом языке. Именно он придаёт ей изысканность и последующее интеллектуальное наслаждение, как от материализма  в основе идей- содержание... так и от языка - от формы. Читать поэму Лукреция, это как пить дорогое вино (я не пил)

Выясним, есть ли конец у пространства во всём его целом

Или безмерно оно и зияет бездонною бездной.

Нет никакого конца ни с одной стороны у вселенной,

Ибо иначе края непременно она бы имела;

960 Края ж не может иметь, очевидно, ничто, если только

Вне его нет ничего, что его отделяет, что б видно

Было, доколе следить за ним наше чувство способно.

Если ж должны мы признать, что нет ничего за вселенной,

Нет и краев у неё и нет ни конца ни предела.

И безразлично, в какой ты находишься части вселенной:

Где бы ты ни был, везде, с того места, что ты занимаешь,

Всё бесконечной она остаётся во всех направленьях.

Кроме того, коль признать, что пространство вселенной конечно,

То если б кто-нибудь вдруг, разбежавшись в стремительном беге,

970 Крайних пределов достиг и оттуда, напрягши все силы,

Бросил с размаху копьё, то, — как ты считаешь? — оно бы

Вдаль полетело, стремясь неуклонно к намеченной цели,

Или же что-нибудь там на пути бы ему помешало?

То иль другое признать придётся тебе неизбежно,

Но ни одно не даёт тебе выхода, и согласиться

Должен ты, что без конца распростёрто пространство вселенной.