4

Что за прелесть эти рассказы!

Многие нынешние авторы любят "поиграть" с языком: например, Татьяна Толстая в романе "Кысь" или Елена Колядина в "Цветочном кресте". Но стилистика рассказов Бабеля такова, что читатель не только проникается колоритом Молдаванки, но и начинает воспринимать страшные вещи с юмором. Кажется, что вся жизнь Бени Крика, его родных, соседей - это оперетка. В оперетке тоже могут кого-то убить или покалечить, но всё будет как-то не всерьез и не надо сильно переживать из-за всяких ссор, да драк.
Вот побили дети своего огромного и пугающего отца. Так побили, что чуть и не убили совсем. Все соседи это видели. И что делать теперь? Плакать, да жаловаться? Это тоже можно, конечно. Но легче, легче.

И, усевшись возле папаши, Арье-Лейб вытер ему платком губы, поцеловал его в лоб и рассказал ему о царе Давиде, о царе над евреями, имевшем много жен, много земель и сокровищ и умевшем плакать вовремя.
- Не скули, Арье-Лейб, - закричал ему Хаим Дронг и стал толкать Арье-Лейба в спину, - не читай нам панихид, ты не у себя на кладбище!
И, оборотившись к папаше Крику, Хаим Дронг сказал:
- Вставай, старый ломовик, прополощи глотку, скажи нам что-нибудь грубое, как ты это умеешь, старый грубиян, и приготовь пару площадок на
утро, бо мне надо возить отходы...
И весь народ стал ждать, что скажет Мендель насчет площадок. Но он молчал долго, потом открыл глаза и стал разевать рот, залепленный грязью и
волосами, и кровь проступила у него между губами.
- У меня нет площадок, - сказал папаша Крик, - меня сыны убили. Пусть сыны хозяйнуют.

Где ещё такое возможно, как не в Одессе Бабеля? А вот такая переписка между бандитом и его жертвой?

"Многоуважаемый Рувим Осипович! Будьте настолько любезны положить к субботе под бочку с дождевой водой... - и так далее. - В случае отказа,
как вы это себе в последнее время стали позволять, вас ждет большое разочарование в вашей семейной жизни. С почтением знакомый вам Бенцион Крик".

Тартаковский не поленился и ответил без промедления.

"Беня! Если бы ты был идиот, то я бы написал тебе как идиоту! Но я тебя за такого не знаю, и упаси боже тебя за такого знать. Ты, видно,
представляешься мальчиком. Неужели ты не знаешь, что в этой году в Аргентине такой урожай, что хоть завались, и мы сидим с нашей пшеницей без почина?.. И скажу тебе, положа руку на сердце, что мне надоело на старости лет кушать такой горький кусок хлеба и переживать эти неприятности, после того как я отработал всю жизнь, как последний ломовик. И что же я имею после этих бессрочных каторжных работ? Язвы, болячки, хлопоты и бессонницу. Брось этих глупостей, Беня. Твой друг, гораздо больше, чем ты это предполагаешь, - Рувим Тартаковский".

Но всё же жизнь в оперетке тоже может утомить, поэтому Бабель умело перемежает рассказы о Бене Крике со своими детскими воспоминаниями. Эти части разные по настрою и стилю, но одинаковые по легкому отношению героев к жизни. Потому что иначе выжить-то и не получится.

Отдельно хочется сказать о самом издании. Серия "Школьная библиотека" хороша по своей задумке и исполнению. Белая бумага, чёткая печать, нормальный шрифт и правильный интервал между строчками. Всё сделано для того, чтобы детям (и не только) было удобно читать эти книги. Жаль только, что в магазинах на "ШК" цены откровенно завышены, но в интернет-магазинах можно приобрести за вполне разумные деньги.

- Слушайте, Эйхбаум, - сказал ему Король, - когда вы умрете, я похороню вас на первом еврейском кладбище, у самых ворот. Я поставлю вам, Эйхбаум, памятник из розового мрамора. Я сделаю вас старостой Бродской синагоги. Я брошу специальность, Эйхбаум, и поступлю в ваше дело компаньоном. У нас будет двести коров, Эйхбаум. Я убью всех молочников, кроме вас. Вор не будет ходить по той улице, на которой вы живете. Я выстрою вам дачу на шестнадцатой станции... И вспомните, Эйхбаум, вы ведь тоже не были в молодости раввином. Кто подделал завещание, не будем об этом говорить громко?.. И зять у вас будет Король, не сопляк, а Король, Эйхбаум...