3.5 Неклассический каноник: Апофеоз Д.А. Пригова

Дмитрий Александрович Пригов был очень умным человеком. Очень умным и очень хорошим. Всегда об этом говорил и говорить продолжаю. Каждому встречному говорю. Особенно много о том, насколько умным и хорошим человеком был Дмитрий Александрович, мною было написано здесь. В том отзыве я настолько беспрекословно обосновал величие Дмитрия Александровича, так что здесь распыляться по этому вопросу не буду. Тем более, что многочисленные авторы обсуждаемой антологии занимались примерно тем же самым (хоть и не каждому из них в должной степени удалось изобразить колоссальную фигуру Дмитрия Анатольевича).

НЛО, конечно, образцовое издательство уже потому, что именно в его издательской серии "Научная библиотека" проводятся попытки отрефлексировать творчество тех отечественных авторов, которые уже стали классиками либо находятся в процессе становления, однако в общественном мнении еще ни капли не забронзовели. "Неканонический классик" - книга, во многом выполняющая те же задачи, что и замечательный сборник "Это просто буквы на бумаге...", посвященный творчеству Владимира Сорокина, который выполз из того же болота, в котором большую часть своей творческой жизни гордо восседал аки кикимора Дмитрий Александрович.

Я не зря упомянул кикимору и не зря назвал школу московского концептуализма болотом. Поэтическим перформансам Дмитрия Анатольевича, которые являются столь же яркой составляющей его творчества, как и многочисленные стихи, посвящены многие материалы в антологии. Процесс переосмысления природы искусства и творчества, запущенный еще реди-мэйдами Марселя Дюшана, к нашему времени уже окончательно завершился, и знаменитый приговский "Крик кикиморы" становится объектом исследования искусствоведов и литературоведов, при этом вставая в один ряд с такими новаторскими вещами, как бессловесная "Поэма конца" Василиска Гнедова и поэма-палиндром Велимира Хлебникова "Разин".

Проблема в том, что процесс этот завершился, но инструментарий исследователей современного искусства еще не успел обновиться в достаточной для осмысления новейших произведений степени. И если люди, занимающиеся преимущественно проблемами изобразительного искусства, спохватились раньше всех, то литературоведение остается дисциплиной достаточно ретроградной. Радует уже одно - какие-нибудь пятьдесят лет назад многочисленные поэтические тексты Дмитрия Александровича (а количество их поистине монструозно) посчитались бы графоманией уровня графа Хвостова. В век фикрайтинга, слава Богу, даже графомания становится объектом исследования. А уж кто-кто, а Дмитрий Александрович графоманом не был.

Во всем, что касается наших "неклассических классиков", есть одно чрезвычайно радующее лично меня обстоятельство - у нас есть возможность выслушать их голоса. В этом отношении особенно ценно то, что в антологии помимо статей скомпилированы множественные интервью писателя, которые неизменно оказывались весьма пространными и неизменно интересными беседами на самые разнообразные темы. Чтобы оценить, насколько любопытным собеседником был Дмитрий Александрович, достаточно послушать культовую радиопередачу Сергея Курехина "Ваша любимая собака", в которой Пригов выступал в качестве гостя (маленькая ремарка: ничуть не удивительно то, что Пригов и Курехин неоднократно пересекались - надо думать, что Дмитрий Александрович обязан был пообщаться с человеком, создавшим гениальный конспирологический миф "Ленин - гриб").

Сама аннотация издания указывает на очевидный его минус - вследствие попытки объять необъятное, то есть осветить все грани творчества Пригова, книга в целом создает впечатление разрозненности. Однако именно с таких трудов и должно начинать научную рефлексию над творчеством "недавних" классиков, потому что как раз такие сборники могут стать толчком к появлению обстоятельных монографий, берущих творчество писателя в более узкой перспективе. Одним словом, это очень хорошая и весьма неглупая книга об очень хорошем и очень умном человеке, известном как Дмитрий Александрович Пригов.

P.S. А если кто-то еще сомневается в величии Дмитрия Александровича, то я спешу развеять его сомнения с помощью подлинного шедевра - медиа-оперы "Россия". Если и после ее просмотра сомнения останутся, то я, право, не знаю, что делать.