4.5 Белые глаза российской окраины

Перехожу к третьей повести, составляющей роман. Она открывает вторую часть, представленную дневником Печорина, в то же время - это самое раннее событие из всех описанных в романе, приключение в Тамани случилось в самом начале пребывания Печорина на Кавказе.

И сразу неведомый Кавказ пахнул на героя смертельной опасностью. Надо признать, что эта опасность не агрессивная, она существует как некий потенциал, но, если не вторгаться в тайную жизнь местных жителей, то и опасаться нечего, а вот, если их растревожить, если проявить пристальный интерес, дать повод подозревать себя в шпионаже, тогда всё может оказаться не просто безобидно, а именно смертельно опасно.

Понимал ли это Печорин, когда, озадаченный странным поведением хозяев своей новой квартиры, взялся за ними проследить? Наверняка, он должен был ожидать нечто подобное, ведь тайна предполагала разгадку, которая могла оказаться довольно неприятной для соглядатая. Так и произошло: за свое любопытство или, может быть, навеянную скукой жажду приключений, Печорин чуть не заплатил жизнью. И этот пролог новой "кавказского" бытия лучше всего давал ему понять, что это новое бытие будет насыщено опасностями, и сама жизнь молодого офицера еще не раз будет поставлена на карту.

Сам Печорин на страницах дневника называет своих новых таманских знакомцев "честными контрабандистами". Трудно сказать, насколько контрабандисты могут быть честными, если только не подходить к ним с позиций преступной романтики. Но Печорин мог давать такую оценку, поскольку сам находился в довольно натянутых отношениях с правящим режимом, отправившим его в кавказскую ссылку. Поэтому для него не суть важна была противоправная деятельность этих людей, он на это смотрел "каждый выживает как может". Но сам Лермонтов далек от романтизации контрабандистов, показывая очень непростые взаимоотношения в их тесном социуме, обнажая далеко не самые лучшие их черты.

Янко эгоистичен и корыстолюбив, красавица с длинными волосами, которая отказалась называть Печорину свое имя, и которую он именует ундиной, хитра и коварна. Ей почти удалось обмануть молодого офицера, поддеть его на крючок соблазна, и будь Печорин попроще и более открытым и доверчивым, не вернуться бы ему живым из романтической морской прогулки.

А вот ундиной девушку он прозвал недаром, ведь ундина - прекрасная, но коварная жительница речных и морских глубин, германский аналог славянской русалки. Но почему же тогда не русалка, а именно - ундина. Видимо, автор таким образом хотел подчеркнуть интернациональность кавказского приморского городка, среди жителей которого было довольно мало чистых русаков, а основа состояла из осколков разных народов черноморского бассейна: греков, армян, турок, евреев и кого еще только ветер не занес из дальних краев.

Но живут, а вернее, выживают эти люди на обочине империи не просто тяжело, а уродливо тяжело, и лучшей иллюстрацией этой неистребимой уродливости являются белые глаза слепого подростка, обокравшего в конце концов Печорина.

Коснувшись всей этой чужой и чуждой ему жизни, наткнувшись на целый континент иных интересов и целей, нежели, понятные ему дворянские и офицерские, Печорин не утруждает себя вниканием в суть произошедшего и причины, приведшие этих людей к тому, что они имели, он просто сбегает от них и из негостеприимной Тамани, отговариваясь тем, что "какое дело до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!"