3 Привычная драма

Последнее время мне везет на сюжеты о безумцах. Никакого умысла, чистой воды книжное совпадение. Впрочем, и оно приходится как нельзя кстати в начале сентября, когда в воздухе уже чувствуется лёгкое дыхание осени, томительное ожидание природой первых затяжных дождей. По-моему, идеальное время для мрачных мотивов… Однако ж в этот раз карта была разыграна не в мою пользу.

Что объединяет одинокую наследницу некогда успешного предприятия Жюстину Дальвик, переживающего недавний развод ночного портье Ханса-Петера, парализованную Флору из дома престарелых и тонущую в кризисе среднего возраста Берит Ассарсон? Только навскидку кажется, что ничего, а на деле приглядишься… Та же мозаика. Бывают мозаики из тысячи паззлов – полотна, бывают крохотные – кадры, горстка фрагментов, складывающихся в простейший сюжет. Так вот… Это не полотно, к сожалению. И вон тот темный уголок и вон та причудливая завитушка с первого взгляда выдают свою пару. Не стоит и голову ломать.
Я не гневаюсь, так… Немного печалюсь. Ведь от книги с жанровыми установками «детектив», «мистика» ждешь чего-то явно более пикантного, особенного. Перед нами же драма, пусть и приправленная безумием, но все же привычная. Право слово, ну вот кого удивишь травмой, саднящей со времен школьной скамьи? Той самой, что обретаешь, становясь объектом насмешек и тычков. Для кого нова тема одиночества, что остренькими коготками из года в год подтачивает душу и разум? Вот только и известные темы можно вкусно преподнести, я же в попытке Ингер Фриманссон не разглядела особого старания.
Характеры героев проработаны довольно прямолинейно и скупо. К примеру, та же главная героиня нисколько не вызывает сомнений относительно своей адекватности. Точнее неадекватности. Жюстина Дальвик вышла довольно мерзкой дамочкой, выросшей из очевидно избалованной девочки. С лёгкой подачи отца ребенку прощались истерики, грубости, навязчивое желание быть признанной и любимой, независимо от мнения окружающих. Тут можно было бы и пожалеть диточку-тётеньку, вспомнить о ранней потере матери, могущей отразиться и на психическом состоянии Жюстины… Однако автор сходу прописывает, что дочь мать не помнила, и играть на эмоциях читателя отказывается.
Ханс-Петер и Берит и вовсе кажутся приложением к образу Жюстины. Что там в душе Ханса-Петера после развода? А черт его знает! Скучает ли он по потерянной сестре? Спросите там же. Ему же просто грустно… Берит так и вовсе служит эдаким инструментом сгущения красок. Правда, судари, разве напугаешь современного читателя одним убийством? Пусть будет два. А лучше три! Неплохой задел мне увиделся в прорисовке образа Флоры, ведь, по сути, ее глазами мы видим истинную сущность Жюстины, но ближе к финалу создается впечатление, что автор про нее попросту забывает, «лишает» голоса и бросает читателя самостоятельно анализировать происходящее. По факту же мы получаем скомканный финал, Ингер Фриманссон даже не удосуживается показать нам его с разных ракурсов. Стоило ли тогда начинать с такой подачи?
Я частенько повторяюсь, что многое могу простить книге за отлично проработанную картинку, сотню штрихов, создающих неповторимую атмосферу… И что же я имею? Странно, но факт: холодной снежной Швецией со страниц романа на меня ни разу не пахнуло, зато вполне себе неожиданно утянуло в джунгли – жаркие, влажные, свистящие, скрипучие, ползучие, скользкие, опасные. Вот такое перемещение мне действительно пришлось по душе. При всем объеме минусов книгу я читала легко и непринужденно. То ли дело в дробной подаче, способствующей скорой смене картинок, то ли в простом, невычурном слоге.

Увы и ах! Безусловно, имея малый опыт прочтения книг в данном жанре, ждешь чего-то куда более впечатляющего… И все же я надеюсь, что настанет миг и вьюжная Скандинавия меня удивит, благо есть желание удивляться. Благо есть уверенность, что лучшее впереди.