5

В этой книге очень хороший заголовок. Просто чудесный, запоминающийся на много лет. И очень подходящий к тому, что дальше пойдёт, к тексту. Может быть, один из самых талантливых заголовков, какие я помню. И имя очень удачное выбрано – Елена Сергеевна. Не объяснишь, почему. Это ощущение точности или есть, или нет. Здесь – есть.
А то, что после заголовка идёт, оставило очень сложное впечатление. Первое ощущение: книга - плакат, книга – лозунг. Герои сами как будто говорят о себе: «Я негодяй без принципов и без совести» - «А я такая вся из себя идеалистка».
Впрочем, иногда и не «как будто» - просто говорят.

Когда-то я смотрела по этой пьесе кино. Мы ходили большой компанией и, выйдя, обсуждали, могло быть такое в жизни или нет. Все могли вспомнить учителей с какими-то странностями, как и одноклассников без моральных принципов - но до кино наша жизнь не дотягивала. Все сошлись на том, что ситуация явно смоделированная. Если же представить, что всё это возможно, то да – Елену Сергеевну очень жаль, а ученики – подлецы (кроме прозревающих в конце Ляли и Вити, тех тоже жаль – мучиться им теперь всю жизнь).

Но мне трудно было представить, что ситуация – настоящая. Хотя в целом история оставляет очень тягостное впечатление. В таких случаях говорят – «как мешком по голове». И в любом случае история – из тех, которые не забываются. Услышишь только – «Дорогая Елена Сергеевна» - и сразу вспомнишь, о чём речь. О предательстве. О том, как человек думает, что к нему пришли с добром, и сам встречает гостей с добром. Но к нему пришли, чтобы его только использовать.

Только что прочитала саму пьесу. К этому меня подвигло любопытство. Увидела здесь в рецензии на одну понравившуюся мне книгу, что она не дотягивает до «Дорогой Елены Сергеевны». Не такая пронзительная. Стало интересно – что же там в образце, до которого не дотянулись? К тому же я стала старше, вдруг больше пойму, чем когда смотрела кино.

Теперь думаю – и хорошо, что понравившаяся мне книга не такая. На вкус и цвет, знаете ли… Не все любят, когда им подают ситуацию в лоб. «Дорогую Елену Сергеевну» мне всё время хотелось отложить . Но я читала в транспорте, поэтому дочитала до конца. В голову лезли дурацкие мысли, например – что весь сыр-бор – из-за того, что ученикам не пригодится в дальнейшем математика, но для поступления в вуз требуется и по ней иметь хорошие оценки. А следовательно – как правы те, кто ратует за профильное обучение, как хорошо, что ввели ЕГЭ и т.д. Хотя на самом деле понятно, что подлая натура может проявиться в любое время. Повод найдётся. При Сталине кто-то мог рассуждать: «Настучу-ка на соседа. Его заберут, а я в его комнату въеду». (Хотя, если описать это – тоже получилось бы в лоб). Во время перестройки процветал блат. Все знали, что есть факультеты, где учатся в основном «детишки шишек». И многие детишки были сильно озабочены карьерой. А что сейчас можно встретить – и говорить излишне…

Но ситуация в книге всё равно показалась мне ненастоящей. Не понятно, на что эти ребята надеялись. Ну, предположим, добыли бы они ключ – и как проникли бы в школу? Она что, никак не охраняется, открыта настежь, и кабинет открыт? В окно бы влезли? А окно открыто, влезай – пожалуйста? И сторожа нет? Всё препятствие – нет ключа от шкафчика?
С учительницей тоже что-то не так – в том месте, где ей предложили перевести маму в хорошую больницу. Ну ладно – все остальные блага, но для мамы-то получить шанс – это совсем другое. Но принципы всё-таки перевесили, она отказалась от хорошей больницы. Вот здесь мне захотелось бросить и не читать дальше.

И ещё в том месте, где учительница говорит мальчикам, что ничего страшного, если они не поступят куда хотят и пойдут в армию. Надо служить. В то время, когда писалась пьеса, наверное, был Афганистан, а ещё все знали про дедовщину. Про гробы. И вдруг такая святая простота учительницы, которая позиционируется как любящая своих учеников…
На самом-то деле она больше всего не детей любит и не маму, а устоявшуюся систему, в которой живёт, свои принципы.

Но, правда, потом до меня дошло, что это – гротеск. Это пьеса, а она пишется по другим жанрам, чем повесть или, например, киносценарий. Их нельзя сравнивать. В театре как раз и можно подавать ситуацию броско, в лоб. Можно даже почти без полутонов. Допустима и откровенная подлость, и святая простота. Театральная постановка часто именно тем и задевает, и будоражит людей. Должно быть, это была очень яркая пьеса – я вдруг представила её, какой она могла бы быть, и как люди в 80-е годы могли бы обсуждать её, как могли говорить о ней в школах. Это надо не читать и не смотреть в кино, это надо смотреть на сцене. Автор показала явление – конфликт между идеалами и стремлением хапать, между добротой и нахрапистостью. Здесь можно и без полутонов, это театр.
Есть же прекрасное, щемящее такое стихотворение, в котором открыто говорится: «Не смейте забывать учителей!» А это – пьеса, в которой говорится: «Не смейте предавать учителей!»
Интересно стало – поняли бы эту пьесу современные ученики (а не их сентиментальные мамаши)? Речь-то идёт о вечных вещах.
А ещё до меня дошло, почему учительница в конце скрывается в ванной, и почему не отвечает, когда девочка говорит ей: «Они не взяли ключ». Когда смотрела кино – не дошло, а теперь дошло. Её уже нет. Вся её жизнь была в учениках, и вдруг увидела, что вырастила чудовищ. После этого она не смогла больше жить.
И стало жутко: «Она опять не подумала о больной маме!"

Во сколько это оценивать - не знаю. Но за всё, что я описала здесь, как-то не хочется баллы сбавлять. Писалось-то всё с душой, с полной выкладкой, и такая энергетика в эту пьесу вложена, что бьёт наповал. Поэтому пусть остаётся максимум...