4

Это книга - воспоминание о том, как жилось еврею в СССР.
Я не помню из истории о пяти социальных категориях. Помню о пятой графе - национальности, но о пятом пункте не слышала. Так вот этих социальных категорий было пять: рабочие, крестьяне, интеллигенция, служащие, кустари и т.д.

Я числился по самой последней, по пятой. Отец мой кормил семью из шести человек всеми доступными ему кустарными способами. Вот тогда-то я впервые и понял, что значит анкета и как она ровным счетом ничего не отражает в человеческой жизни...
Четыре года подряд я сдавал экзамены в институты, перетаскивая свои позорные документы из одной приемной комиссии в другую, и четырежды не находил своей фамилии в длинных списках принятых.
Не было у меня злобы на это.
Было — отчаяние. Отчаяние оттого, что мне не повезло. Революция установила правила, которые я не подвергал сомнению. По этим правилам я числился в пятой категории. Это была моя беда, — так я тогда считал.

Отсутствие высшего образования не помешало автору выдавать себя за учителя и преподавать. Жил он и в Свердловске. Было интересно читать о его житье в новом районе - втузгородке, куда приходилось ходить пешком. Район тогда находился за чертой города.
Книга не только об этом. Жизнь ведь не только из этого состоит... Была и любовь, но любовь до невозможности странная, от которой он пытался убежать.
Книга, на мой взгляд, простая констатация фактов, без истерик, хотя один раз автор все же выскажется, но это будет коротко. И в этом коротком абзаце будет заключена вся боль.